— А что это? — спросила Клэр.
— Да тупой лыжный курорт в Швейцарии.
— Мы что, поедем кататься на лыжах? — с надеждой спросила Клэр.
— Нет, думаю, что нет, — сказала Корнелия. — Если честно, то и мне еще совсем не хочется уезжать. Поэтому трудно пока решить насчет этого. — Она слегка потрясла конвертом.
— В смысле?
— В смысле я должна отложить то, что мне бы хотелось, и разобраться, что нужно сделать. Для тебя.
— Я не могу, — сказала Клэр дрожащим голосом. — Я пока еще не могу вернуться. Не могу, и все. Даже представить себе не могу.
— Клэр, письмо даст тебе всего неделю, — напомнила Корнелия.
— Знаю, — быстро ответила Клэр. — Я знаю, и я обещаю, что мы тогда вернемся. Я буду готова.
Корнелия посмотрела на конверт, потом опустила глаза. Клэр ждала.
— Если тебе этого так сильно хочется, солнышко, тогда ладно. Еще одну неделю.
Клэр обняла ее и поцеловала в щеку. «Ого, — подумала она, — очень скоро я стану выше Корнелии».
— Есть еще одно… — внезапно вспомнила Клэр. Она хотела быть с Корнелией предельно честной. Это было важно.
— Что еще?
— В тот день, когда мы стригли кусты, я проговорилась. Я сказала твоей маме, что моя мама заболела, и о том, что она уехала. Все рассказала.
— Ты надо мной смеешься. — Корнелия не рассердилась, она только удивилась.
— Ты не злишься?
— Ох, солнышко, нет. Это твоя тайна. Я только поверить не могу, что моя мама не обмолвилась об этом ни одним словом целых два дня. Я была готова поклясться, что она тут же призовет Национальную гвардию и заставит их искать твою маму. Надо же, как интересно. — Она была крайне озадачена. Потом сказала: — Ладно, я этой темы касаться не буду, разве что она сама заговорит.
— Значит, мы это пошлем? — спросила Клэр, касаясь письма одним пальцем.
— В конце улицы есть почтовый ящик. Давай пойдем туда сейчас же, — предложила Корнелия.
Они было зашагали, но Корнелия вдруг остановилась. Во время этой паузы, казалось, все замерло: вечер на цыпочках, молчаливые, внимающие деревья.
— Ты такая храбрая девочка, Клэр, ты это знаешь? Мне это в тебе очень нравится. — Она на секунду опустила глаза, глядя на руку Клэр, потом взяла ее и сжала. И снова посмотрела на Клэр с радостью и печалью. — Я люблю тебя, — сказала она. — Ты должна это знать.
В этот момент Клэр не чувствовала себя одинокой девочкой, которую жизнь, как щепку, бросает из стороны в сторону. Сейчас под темно-синим небом с редкими ранними звездами она чувствовала себя удачливой и счастливой. И была самой собой. И слова нашлись сразу, потому что они ждали, что их позовут.
— Я тоже тебя люблю, — сказала она. — Очень люблю.