И нашла в своей комнате рассказ про девочку, медведя и зачарованную зиму. Я вспомнила эту потрепанную обложку. Рассказ лежал в рюкзаке Клэр в ту первую ночь, когда она спала в моей квартире, и я решила, что это она вытащила его и оставила на моей постели. Но потом я открыла обложку и увидела листок бумаги. Там было написано:
«Подарок нам на Рождество от Клэр. Эту книгу она сделала для Вивианы, но теперь решила, что подарит ее нам. Теперь твоя очередь читать. Крепись.
С любовью, Тео».
Я прижала палец к его имени и поцеловала листок, как влюбленная девчонка, какой я, в сущности, и была. Затем прочитала рассказ. Я прочитала его и сидела над ним, пока не взошло солнце.
Рассказ был потрясающим и поставил меня перед выбором. Было два пути. И оба изрыты колеями. Но один путь был все же легче. Проще всего было предположить, что болезнь Вивианы привела Клэр в такой ужас, что она стала мечтать о бесконечном сне, детали которого даже я с моим воображением представить себе не могу. Значит, этот напуганный ребенок не должен снова жить с женщиной, которая ее напугала. Ребенку нужна я.
Но из этого рассказа можно было вынести и другое, сложное и трудное для объяснения. Когда настала зима, суровый мороз лишил жизни не только внутренний мир Анники, но и ее собственную плоть: волосы и глаза. И даже медведь Джон не мог ей помочь. Только возвращение весны и ее старого мира могло ее спасти. Если смотреть на рассказ в таком ракурсе, вы поймете, что в сердцах матерей и их детей есть таинственная связь, которую никто не может разорвать. Я могу прожить с Клэр и Вивианой сто лет, но эта тайная связь всегда будет с ними.
Два пути, какой выбрать? «Крепись», — написал Тео. Я стояла на развилке и ждала момента, чтобы набраться храбрости.
И когда на следующий вечер Вивиана появилась на чердаке миссис Голдберг и спросила: «Как вы поступите?» — вопрос застал меня врасплох. Я осторожно закрыла ноутбук, оставив его в режиме ожидания. Если бы такое можно было сделать с Вивианой? Выключить ее с вопросом — и все.
— Как я поступлю? — повторила я, стараясь выиграть время. Я знала, о чем она спрашивает.
А она продолжала:
— Чем вы собираетесь здесь заняться? Найти работу? Вернуться в школу? — Я обрадовалась, что она не говорит о главном.
— Господи, я бы очень хотела сказать, что у меня уже есть план.
Вивиана села на пол рядом со мной и взяла зажигалку, о которой я писала. Я смотрела, как она держит этот элегантный предмет в своих изящных руках, которые были просто произведением искусства.
— Я знаю, что вы чувствуете, — сказала она.