Делавэр.
— Вивиана, — сказала я самым нейтральным голосом, — о чем вы говорите?
— Это не очень далеко, — сказала она твердо, — вы можете ездить туда на выходные, а на неделе быть дома. В смысле у себя дома.
— О чем вы говорите?
Ее бравада иссякла.
— Я слышу, как она каждую ночь ходит в вашу комнату.
Она не станет плакать, я это видела и была ей благодарна. Она сидела выпрямившись, взгляд гордый, как у античной статуи, но под всем этим чувствовалось колоссальное напряжение. «Безжалостная, — подумала я, — эта женщина может быть безжалостной, если понадобится». Я уважала ее за это.
— Я должна быть той, в ком она нуждается, — ровным голосом сказала Вивиана. — В ней вся моя жизнь.
Я хотела заговорить, но не знала, что сказать.
Вивиана встала и направилась к двери. Затем повернулась ко мне.
— Пожалуйста… — начала она. Но я ее перебила. Я не смогу вынести, если эта гордая женщина станет умолять отдать ей ее ребенка.
— Не надо, — сказала я, — не говорите ничего.
И мать Клэр ушла, оставив меня наедине с самой собой.
— Я никак не могу решить, красивая она или нет, — сказала Клэр на середине фильма, — или она просто лучше выглядит, чем все остальные.
Корнелия сидела на полу, прислонившись к большому креслу, в котором утонула Клэр. Она откинула голову назад, взглянула на Клэр и засмеялась.
— Вот именно! Она просто сногсшибательная!
Она действительно была сногсшибательной, эта Трейси Лорд — в белом платье, с капризным ртом, скульптурным маленьким личиком и этими удлиненными глазами, выражение которых менялось ежеминутно.
Когда Клэр впервые увидела Декстера, она выдохнула:
— Чудо!
— Чудо в кубе, — вздохнула Корнелия.
— Но не только, — начала Клэр, — он похож…
— На тебя. — Корнелия улыбнулась. — И твоего отца.
«Я похожа на своего отца», — подумала Клэр. Люди постоянно так говорили, и это беспокоило Клэр. Но почему-то теперь ее это уже не волновало. Мартин Грейс был ее отцом. Не важно, умер он или нет, но он был частью ее, а она была его частью.
«У меня глаза моего отца», — сказала она себе. Внезапно ее посетило озарение, как будто открылось яркое окошко. «То, что отец меня не любил, не значит, что я не могу его когда-нибудь полюбить». Окошко закрылось, но Клэр почувствовала что-то новое внутри себя. «У меня папины глаза», — снова подумала она.
Когда фильм кончился, Клэр удовлетворенно сказала:
— Вот так кино должно всегда кончаться. Пусть хорошие люди получают то, что они хотят.
Корнелия выключила телевизор и повернулась к Клэр. Когда Корнелия сидела на ковре, скрестив ноги, Клэр невольно вспомнила, какая она маленькая, как ребенок.