От растерянности сказал правду:
— Угадали.
— Вы просто не знаете, куда попали. Сейчас мы это исправим. Меня зовут Агата, и без покупок от меня не уходит никто. Такова убийственная сила моего обаяния. У вас есть ровно минута, чтобы спастись бегством.
Рассмеялся. И конечно, остался. Надо же помочь даме спуститься с небес на землю, особенно когда на ней туфельки на шпильках и платье почти до пят, а стремянка шатается, словно попала в невидимый для стороннего наблюдателя, но явно жестокий шторм.
Руки ее были легки и прохладны, как шелк, глаза темнее безлунной ночи, а дыхание пахло медом июльского сбора, из луговых трав.
— Спасибо, — сказала она, оказавшись на твердом надежном полу. — Вы благородный рыцарь, возможно даже заколдованный принц. За это даю вам еще один шанс уйти отсюда без покупки. Бегите же, бегите!
Сама при этом держала за руку, явно не собираясь отпускать. Превосходный тактический маневр.
— По крайней мере, в награду за спасение я не продам вам картину, — решила Агата. — Вы явно приехали сюда из другого города — Киев? Краков? Калининград? — пока не понимаю, но определенно на букву «К». В любом случае, тащить с собой громоздкую покупку — не лучшая идея. Решено, картины не для вас!
Улыбнулся:
— Очень любезно с вашей стороны беспокоиться о моем багаже. А я действительно из Киева, вы угадали. Удивительно все-таки, что у вас в городе почти со всеми можно договориться по-русски. Честно говоря, не ожидал.
— Да у нас почти на любом языке почти со всеми можно договориться, — отмахнулась она. — Такой уж мы, виленчане, сговорчивый народ! Однако вы нравитесь мне все больше. Придется предложить вам кофе. Не стесняйтесь, это обычная часть обольщения, и при этом ни к чему вас не обязывает. Равно как и моя болтовня. Просто настроение сегодня такое — хочется всех дразнить и задирать. И немножко кокетничать. Но, как назло, почти ни одного покупателя. Вы третий за весь день. Вторники в этом смысле вообще дурацкие дни, хуже воскресений и понедельников. Не знаю почему. Хоть выходной переноси!
Пока болтала, нажала на кнопку кофейной машины, та склочно фыркнула и облагодетельствовала подставленную чашку тоненькой струйкой темной жидкости. Налила на два глотка, зато восхитительный аромат заполнил всю лавку, вот теперь и правда хоть до ночи тут оставайся, плевать на хорошую погоду и на запланированную прогулку плевать. Из рая добровольно не уходят.
— Садитесь, — предложила Агата. — Да вот прямо сюда, на мой стул. А я сяду на подоконник. Зря, что ли, все утро разбирала сваленный на него хлам. То есть, простите, произведения искусства. Уникальные авторские работы. Которые совершенно прекрасны, после того как займут свои места на стенах и в витринах. Но пока свалены в кучу на подоконнике — хлам. Сколько лет в этом бизнесе, а до сих пор удивляюсь, насколько экспозиция важнее самих объектов. Поразительно!