Хат’эр-кат взял максимально возможный для своего тела темп. Можно сказать, он превратился в само Воплощение Прапредка, названное Аспектом Гнева и Воздания. Его тело пружинило от поверхностей, меняло углы, направления, на лету натягивало тетиву и спускало её, снова и снова! Если бы кто-то посторонний попытался проследить за ходом экзамена — он бы сказал, что какое-то расплывчатое пятно мелькает возле щуплой фигурки стеллинга, которая довольно прытко улепётывая со всех ног пряталась то в одном месте, то в другом, но тут же была настигнута и безуспешно обстреляна.
Вверх, вниз, влево, вправо, перекат, метнуть, стрельнуть… азарт, наряду с усталостью, так и захлёстывал тело опытного охотника. На подобное развлечение, с этой вечно неуклюжей неудачницей, он и надеяться не мог. Но, с каждой минутой, разочарование в себе, даже обида и злоба, разгоралась в груди сильнее, чем азарт. Теперь это не просто экзамен или развлечение, теперь это, уже, дело чести! Как бы ни старался Хат’эр-кат — но это Разджол-наумово отродье умудрялось успевать увернуться, или изловить его снаряд, иногда даже в самый последний момент, буквально за миг до попадания.
Неизвестно, что за магию Тринадцатая использовала; впрочем, Хат’эр-кат уже давно понял принцип. Десять. Десять проглотить, выплюнуть, после чего операция повторяется. Из-за того, что всё происходило на невероятных скоростях, тело испытуемой не поспевало за разумом: оно, маневрируя по выступам и узким карнизам на довольно приличной высоте немыслимым образом изгибалось, напоминая странный танец.
По пещере, в которой проводился экзамен, разносился свист рассекаемого воздуха, который безмолвно тонул в странной, бесцветной и точно бы голодной дыре в пространстве.
Наконец, произошло то, что и должно было произойти: закончились снаряды и кажется, силы тоже иссякли. Стеллинг, размашистым прыжком очутившись на верхушке сбитого сталагмита, устало опал на колени, по лбу скатилась крупная градина пота: выдохся. В реальном бою это бы обозначало его поражение; но в реальном бою он и не стал бы столь упорствовать: сблизился бы и нанёс тот единственный и точный удар. Но после того, как его вдруг поглотило странное колдовство и он на миг оказался непонятно где, желание приближаться к этому стеллингу отпало напрочь. Что ж, будем считать, что первую часть экзамена Тринадцатая вынесла. Однако, кто сказал, что он и дальше собирается быть столь же честным и снисходительным? Вспомнив свой страх, в момент поглощения, Хат’эр-кат мстительно оскалился, ища глазами очередной камень. Но в радиусе нескольких метров пещеру словно метлой вымели — ни единого, даже маленького, камешка. Всё, чем можно было метнуть сейчас валялось в той стороне, где пряталась Тринаверсе.