, был чрезвычайно внимателен. Начался бурный рост наук и техники, росли и украшались города, совершенствовались формы быта.
Бальзак наблюдал упадок феодальных связей и считал пагубным для Франции дробление общества на эгоистические буржуазные единицы, враждующие между собой. Он сделал выбор в пользу «принципа чести» и попытался связать свою общественную позицию с монархистами, объявив себя сторонником дворянства и короля, — ради восстановления коллективных гражданских чувств, подрываемых буржуазией. Но место Бальзака в общественной и литературной борьбе эпохи определялось не программой политической партии, к которой ему показалось уместным примкнуть. Даром художника он распознавал развивающееся и умел отличать его от косного и застойного. Он знал истинную цену графам и маркизам, промотавшимся материально и духовно, и постоянно выказывал себя столь необычным «легитимистом», что настоящие сторонники старой династии Бурбонов относились к нему весьма недоверчиво и настороженно: понимали, что он отвешивает поклоны перед королевской властью только из ненависти к буржуа. Наделенный высокой объективностью, писатель видел уродливость нового общества, но также и его превосходство над старым, заложенные в нем стимулы постоянного развития. Отсюда у Бальзака, наряду с острейшей критикой современности, то увлечение ею, без которого было бы невозможно создать «Человеческую комедию». Эпоха трех революций и многих общественных потрясений не могла не приковать к себе художника, столь чуткого к движению жизни.
В различных произведениях тридцатых годов выражается это чувство. «Наше время мчится столь стремительно, умственная жизнь бьет ключом с такой силой…» — замечает писатель, и в этих словах нет желания повернуть историю вспять. «Париж как бы говорит после каждой законченной работы: «За новую работу!» — как говорит то себе сама природа». В Париже, с его «поэмой витрин», «тысячей карикатур», «все время обновляющимися зрелищами», наталкиваешься на «целые миры скорбей и вселенные радостей» — до них так жаден художник! Отвечая на письмо Ганской, которая пренебрежительно отозвалась о XIX веке, он негодующе спрашивает, «как посмела» она назвать этот век глупым, и перечисляет выдающихся ученых, писателей, композиторов, врачей. «А наши химики, наши второстепенные люди, стоящие первоклассных талантов!.. принадлежат этому веку… также несколько парижских сорванцов, мановением руки вызывающих революцию».
Вот почему Бальзак, увидевший порочность нового общественного строя так проницательно и остро, как никто другой из современников (исключая только авторов «Коммунистического манифеста»), не мог ограничиться выражением разочарования в буржуазной действительности, не погрузился, подобно многим писателям-романтикам, в муки безверия и душевной опустошенности. Он хотел изучить окружающую жизнь как она есть, в ее уродстве и прозаичности; но в этой прозе ему открылась поэзия разрушения отжившего и движения к новому. Нужно было показать и те силы, тех честных людей, которые, не спасаясь в заоблачные миры пли экзотические страны, живя, борясь и терпя фактическое поражение среди буржуазных хищников, все-таки противостоят растлевающему духу наживы и своей деятельностью служат будущему человечества.