— Лиза…
Солнечный свет скользит по белым шелкам покрывала, оранжевый и тягучий, как церковный звон: колокольня в долине уже пела вечерню…
Может, так и лучше…
А он стоял в этой небольшой комнате, глядя на величественную кровать под бархатным белым балдахином. Серебряные кисти бахромы покачиваются, как покрытые инеем сосульки — над хрустальным гробом заколдованной принцессы…
Ее лицо в тени, укрыто от солнца: чтобы лучи заката не сожгли эту невероятную красоту…и волосы драгоценными нитями разметались по подушкам…
Ресницы даже не вздрогнут…не поднимется грудь.
Боже, боже, почему?..
Влад стиснул в руке висящую на груди пластину пентаграммы.
Красавица…сказочная красавица…
Почему он должен не целовать, а убить ее?..
Лиза…
Она не проснется от поцелуя.
Эта Белоснежка разомкнет свои очи, лишь когда солнце сядет…
…и сразу же вопьется кому-нибудь в горло.
Приманка, обманчивая приманка…
Влад подошел и занес над ее грудью остро заточенный кол.
Поднял молоток.
Лиза!
Что это скользит по щекам?.. Туманит глаза… Слезы?..
Жгучая капля — прямо на холодную руку.
Мертвым не больно…
Пока она мертва…
Мертва ли?..
Убийца ли он? Такой же, как она?
Да, она убийца, она заслуживает смерти…
…но кто назначил его ее палачом и судьей?..
Влад упал на колени возле ее постели.
Невозможно…
Невозможно ударить колом…
Действуй же, слюнтяй, пока она не проснулась!..
Нет…но пусть она…не проснется.
Пусть она… пусть она спит вечно, пока не поднимет ее труба архангела для последнего Суда.
Он помнит этот заговор.
Заговор сна над вампирами.
Не здесь…
В склепе.
Он знает, где ее гроб.
Осторожно взять на руки, всмотреться в лицо…такое мирное.
Прикрыть легкой вуалью от солнца. Накрыть простыней, чтобы защитить руки…
Лиза, Лизонька, безнадежная моя любовь, что же ты делаешь…
…когда же закончатся эти бесконечные замковые коридоры?.. Затаиться, не попасть на глаза прислуге, не вызвать вопросов, куда он несет тело их госпожи…
Хранительница рода, таинственная заступница — мертвая лежит на руках такого подозрительного типа, как Влад Радлош! Сколько раз старый барон замечал ему, что находит странным его интерес к тайным архивам библиотеки!..
Когда он добрался до дверей замкового склепа, из окон уже едва сочился слабый сумеречный свет.
Сумерки…
Стихия вампиров.
Двери в затхлую темноту открылись бесшумно, вниз уводили замшелые ступени.