К тому времени, как Девен, вымокший, весь дрожа, добрался до Сент-Джеймсского дворца, решение было принято. Задержался он лишь для того, чтобы избавиться от мокрого плаща, и то только потому, что оставлять за собою лужи на полу в покоях знатной дамы не годится.
Вопрос, на какую причину ссылалась Анна, испрашивая позволения оставить службу, заставил графиню Уорик наморщить лоб.
– О вашей размолвке она ничего не говорила, хотя, полагаю, и это также сыграло свою роль. Нет, она сослалась на нечто иное…
В мокрой одежде, с вымокшими волосами, Девен изо всех сил сдерживал нетерпение.
– Трудно припомнить, – сконфуженно созналась графиня после долгих раздумий. – Весьма сожалею, мастер Девен. Возможно, болезнь члена семьи… О, да, теперь вспоминаю – так оно и было. Кажется, речь шла о ее отце.
«Отца у меня нет», – сказала Анна, когда он спрашивал, отчего она не может стать его женой.
Выходит, она солгала – либо графине, либо ему. И если ему, то не впервые.
– Очень жаль это слышать, – сказал Девен, всем видом своим изобразив озабоченность. – Быть может, тревога о здоровье отца и привела к нашей размолвке. Не знаете ли вы, где живут ее родные? Сейчас я отпущен со службы и мог бы нанести ей визит – хотя бы с тем, чтоб выразить соболезнования.
Смущение графини исчезло без следа. Она снисходительно улыбнулась – несомненно, подумав о любящих юных сердцах.
– Да, это будет весьма любезно с вашей стороны. Рождена она в Лондоне, в приходе Святого Дунстана на востоке.
В каком-то броске камня от дома Уолсингема, к югу и западу вдоль Тауэр-стрит… В поисках ответа Девен готов был ехать хоть в Йоркшир, а цель оказалась совсем рядом!
– Благодарю вас, миледи, – сказал он и удалился со всей поспешностью, какую только мог позволить себе, не преступая рамок хорошего тона.
Халцедоновый Чертог, Лондон,
14 апреля 1590 г.
После впадения в немилость из покоев Луны растащили все ценное, только на платья никто не позарился: очевидно, никому не хотелось показываться при дворе в одежде изменницы, заключенной в темницу под Белой башней.
Она нарядилась в вороновы перья – простое, но элегантное платье с открытым спереди воротом и тонкой работы кружевными манжетами. Теперь ей, как никогда, требовалось продемонстрировать верность Инвидиане, одевшись в королевские цвета. Серебряные волосы она зачесала наверх и заколола простыми булавками, не прибегая к иным украшениям: сегодня ночью ее девиз – не только верность, но и скромность.
Приготовившись к выходу, она перевела дух, распахнула двери и выступила за порог своих покоев.