Все мысли разом вылетели из головы. Ах, как бы смеялись Колси с Уолсингемом, увидев его в эту минуту! Ведь он пошел на придворную службу с твердым намерением возвыситься, а теперь, заполучив в руки столь великолепную возможность, не мог придумать, чего попросить. Впрочем, неудивительно: жизнь его приняла такой неожиданный оборот…
Преклонив колени, он сказал первое, что пришло на ум:
– Ничего, государыня, кроме вашего благосклонного позволения последовать зову сердца.
Ответ Елизаветы был холоден и прям.
– Ты же сам понимаешь, что не можешь взять ее в жены. Ни один из английских священников не согласится вас обвенчать.
Тут мог бы помочь Джон Ди, но Девен еще не набрался мужества обратиться к нему с этакой просьбой.
– Я говорю не только о браке.
– Вижу, вижу.
Тон Елизаветы заметно смягчился; теперь в нем слышались отзвуки тихой печали, никогда не покидавшей ее сердца.
– Что ж, – продолжала она, – официально этого, конечно, устроить нельзя – объяснять суть дела моим лордам-советникам я не возьмусь, но, если наша венценосная кузина удовольствуется словом королевы Англии, будь нашим послом при Халцедоновом Дворе.
Казалось, улыбка Луны слышна в ее голосе:
– Мы были бы этому весьма рады.
– Благодарю, государыня, – сказал Девен, склонив голову ниже прежнего.
– Но есть тут одна загвоздка…
Шагнув к Девену, Елизавета коснулась белоснежными пальцами его подбородка, так что он волей-неволей был вынужден поднять голову и взглянуть в ее непроницаемо-темные всевидящие глаза.
– Назначить на такой важный пост простого джентльмена – это же просто оскорбительно.
Елизавета сделала вид, будто задумалась, и Девен отметил, сколь великую радость приносит королеве возможность чествовать и награждать тех, кто служит ей верой и правдой.
– Думаю, нам следует посвятить тебя в рыцари. Согласен ли ты?
– Всей душой.
Улыбнувшись одной из своих королев, Девен краем глаза увидел улыбку другой.
Служить двум господам… Если в один прекрасный день Елизавета обратится против Луны, он здорово пожалеет об этом назначении.
Однако он не покинет мир дивных и не оставит Луну. Вдвоем они сделают все, чтоб этот день никогда не настал.
Ричмондский дворец, Ричмонд, 8 февраля 1603 г.
Кашель больше не проходил, разве что унимался на время. К ней присылали докучливых докторов, она собиралась с силами, прогоняла их вон, однако справляться с ними раз от раза становилось все тяжелее. Снаружи свирепствовала затяжная зимняя буря, капли дождя без умолку барабанили в окна – в такую погоду нетрудно поверить, будто против нее ополчился весь мир. Она сидела на мягких подушках у огня и провела немало долгих часов, глядя в его глубины.