Впрочем, легко достававшееся свободное время столь же легко и тратилось. Едва перебравшись в Ричмонд, Девен все чаще начал надолго уединяться с секретарем Уолсингема, Робертом Билом. Сколь бы простонародью ни хотелось верить, будто после победы над Армадой с испанской угрозой покончено, поток донесений от зарубежных агентов со всею наглядностью демонстрировал: радоваться рано, взгляды Филиппа Испанского по-прежнему устремлены в сторону еретической Англии и ее еретической королевы.
– Вы слышали, – заговорил Бил, откладывая очередную бумагу и протирая глаза, – что Эссекс желает командовать войсками, отправляемыми в Бретань?
В крохотном, жарко натопленном кабинете царила страшная духота. Воспользовавшись сделанной Билом паузой, Девен тоже отложил чтение, расстегнул дублет на груди и сбросил его. Узорный зеленый дамаст на плече разошелся по шву, однако дублет был весьма удобен, а в караул Фицджеральд Девена сегодня не назначал. С утра он, не удосужившись даже надеть воротника и манжет, выскользнул из своих комнат полуодетым и направился прямо к Билу в расчете провести вдали от придворных церемоний весь день.
Повесив дублет на спинку свободного кресла, Девен вновь вернулся мыслями к начатому разговору.
– Вы, как всегда, опережаете меня на целую голову, – признался он, вернувшись на место. – Я и не знал, что экспедиция в Бретань – дело решенное.
– Еще нет, но этого долго ждать не придется.
– Но королева ни за что не отпустит его туда, – возразил Девен, покачав головой. – Она в нем души не чает.
– А это значит, что в разочаровании своем он станет невыносим. Ему необходимо позволить отправиться за границу и вдоволь поубивать: возможно, это остудит его горячую голову.
– Если эти донесения точны, шанс у него скоро будет, – согласился Девен, зло скалясь на очередную бумагу.
Кому-то из агентуры удалось перехватить шифрованное сообщение, и Уолсингем передал его своему стеганографу, Томасу Феллипсу. Полученное от Феллипса донесение было написано предельно разборчиво, а едва освоенных азов испанского вполне хватало, чтобы прочесть его. Должно быть, загвоздка в самом содержании…
– Однако в точности этого, – продолжал он, – я очень сомневаюсь, если только Филипп не задумал поставить в строй всех испанских мужчин, женщин, детей и коров без остатка.
– Забудьте об Испании, – раздалось за спиной.
Резко обернувшись, Девен увидел на пороге Уолсингема, затворяющего за собой дверь. Лицо главного секретаря казалось изрядно измученным, а слова – весьма странными. Забыть об Испании? Ведь это же главный, смертельный враг, Враг с большой буквы! Пожалуй, скорее Филипп забудет о Елизавете, чем Уолсингем – об Испании!