– Точно, он самый. Насколько он верен?
– Мне?
– Господину.
Этого вопроса Луна не ожидала.
– К Уолсингему на службу он поступил примерно полтора года назад, – заговорила она, чтоб выиграть время.
Греш влажно, с хлюпаньем фыркнул.
– Я не о прошлом спрашиваю. Согласится твой смертный щенок предать его?
Нервы загудели, точно струны арфы.
– Смотря что ты называешь предательством, – осторожно ответила Луна. О подобных материях она даже не задумывалась. – Согласится ли действовать откровенно наперекор интересам Уолсингема? Нет. Девен, подобно его господину, посвятил жизнь благополучию Англии и Елизаветы. В лучшем случае его мнение касательно того, как послужить их благополучию, может не совпадать с мнением Уолсингема. Пожалуй, если разница будет значительной, а положение, с его точки зрения, критическим, он может решиться на самостоятельные действия. Но откровенное предательство? Ни за что. До сих пор самым серьезным его проступком было неосмотрительное разглашение сведений, которые следовало держать в секрете.
Услышав это, Греш плотоядно осклабился.
– Вот как? Каких же, к примеру сказать?
Луна с обдуманной беззаботностью пожала плечами.
– Тех, что уже известны Ее величеству. Если ты в них не посвящен, это уж не моя забота.
Гоблин обиженно надулся – вот уж воистину жуткое зрелище!
– Ай, да ладно тебе! Неужто кусочка свежатинки бедной, измученной скукой душе не подкинешь?
Отчего он настаивает?
– Нет. Докладывать мне больше не о чем.
Ветви плакучей ивы вполне мог всколыхнуть ночной ветер. Когда же Луна осознала, что это не так, горла ее коснулось острие кинжала.
– В самом деле? – негромко, зловеще выдохнул Видар ей в ухо. – Не будете ли вы любезны обдумать сие утверждение снова, леди Луна?
Греш закудахтал от смеха, заскакал на месте в непродолжительном издевательском танце.
Луна закрыла глаза, чтоб взгляд не выдал ее мыслей – хотя бы тех, что еще удалось сохранить в тайне. Бездействие зрения весьма обострило все прочие чувства; в эту минуту она слышала даже тишайшие соприкосновения голых ветвей ивы, не говоря уж о холодном посвисте влажного весеннего ветра. Ночной морозец укрыл землю свежим хрустким ледком, насытил запахом свежести воздух.
При каждом вдохе острый клинок легонько, почти неощутимо щекотал горло. Его прикосновение было достаточно легким, чтоб не повредить кожи, но и достаточно твердым, чтоб постоянно напоминать о кинжале.
– Вы слышали нечто противоположное, лорд Ифаррен? – спросила Луна, стараясь как можно меньше двигать челюстью.
Левая рука Видара удерживала ее за талию, пальцы впились в бок так, что чувствовались даже сквозь жесткий корсет. Видар превосходил ее в росте, но из-за худобы весил примерно столько же. Что сделает Греш, если она схватится с ним?