— Нет.
— Слышал… и если представится возможность, ты же не откажешься?
Нельзя ей отвечать. Королева Мэб прощает молчание.
— Эта девочка, она ведь похожа на меня, правда? Ах да, ты не видишь. Но когда-нибудь зрение вернется. И что ты тогда будешь делать?
Ложь. Мэб сама мертва. Давно.
Эйо — радость.
— Запомни, Оден, я живу в каждом из моих подданных. Так скажи, ты сумеешь принять ее?
— …во всем мире не отыскать девушки прекраснее ее… Ее волосы светлы, мягки и душисты…
Заклинание помогает вырваться из сна, и Эйо обнимает, успокаивает, заставляя лечь, шепчет, что к любому кошмару можно привыкнуть. И вообще кошмары — это ненастоящее.
В реальности он ведь жив.
И разве это не замечательно?
Наверное. Утром, когда сил прибывает и дорога не кажется утомительной. Напротив, мир с каждым днем становится ярче, сложнее, хотя Оден и оставался слеп. Но зато он способен смотреть на солнце сквозь сомкнутые веки и видеть далекие пятна золота. Лежать, чувствовать под собой неровности земли, сухие травяные кочки. И стебли, царапающие плечо. Свет и тени, кружево листвы, отпечатанное на коже солнцем. Прикосновение ветра. Скрип надкрыльев жука, что запутался в волосах.
— Тебе плохо? — Эйо кладет ладошку на лоб.
— Мне хорошо.
— Нельзя столько на солнце валяться. — И падает рядом на расстоянии вытянутой руки. Она близко и в то же время далеко. — Ожоги я тебе лечить не буду.
Будет. Только до ожогов доводить нельзя, она и так каждый вечер себя досуха вычерпывает. А еще ночью нормально выспаться не получается.
Когда-нибудь ей надоест.
Или нет.
Источник действительно помог бы. У Эйо не хватает сил.
Но источника нет. И слушать королеву, пусть и обитающую сугубо в кошмарах, не следует.
— Я уже тысячу лет так не валялась.
Рядом журчит вода. Чуть левее протянулась дорога, почти заросшая, но все еще пахнущая пылью.
— Раньше вот… — Замолчала.
Она упорно отказывалась говорить о войне, уходя от осторожных вопросов, скрываясь за собственными щитами. И Оден не имеет права их трогать.
Дотянувшись до ее руки, Оден провел от запястья к локтю. Под пальцами вилась нить вены.
Он подарит Эйо дом.
На землях Золотого рода стоят сотни домов, и среди них наверняка отыщется тот, который подойдет для маленькой альвы.
Она переворачивается на живот и тем самым оказывается ближе, настолько близко, что Оден не выдерживает. Ее легко поймать, потому что этот запах — серебра, вереска и меда — ни с каким другим не спутаешь.
— Отпусти! — Эйо не вырывается. — Ты ж себе больно делаешь, собака бестолковая.
— Разозлить пытаешься?
Ему просто нравится, что она рядом. Эйо — значит радость.