— Не казните себя. Вы поступили как нормальный дилетант. В определенном смысле ваша ошибка закономерна. Вы в разведке новичок, хотя отец ваш, как я слышал, в нашем деле не последний человек. Но, увы! Унаследовать мастерство невозможно. А наш противник — матерый зубр, это чувствуется по почерку. Он забрал солдатскую книжку Черпакова и прикрылся его фамилией, как только понял, что перед ним обычный строевой офицер. Не пойму только, почему он вас тоже не прикончил. Возможно, не успел или же решил, что живой вы ему будете полезнее.
— И он оказался прав. Я ведь посадил его на грузовик.
Дураков с сожалением покачал головой:
— На самом деле в случившемся больше моей вины. Я не должен был оставлять вас одного.
Ротмистр самокритично пошутил про себя:
— Дурак натощак и сытый — набитый.
— При чем тут вы, — не согласился Сергей. — С тем заносчивым глупцом, которым я был еще вчера, трудно было разговаривать.
Этот разговор происходил на свежей могиле Черпакова. Они специально вернулись, чтобы похоронить товарища на том самом месте, где его настигла смерть.
Сергей также признался, что он только теперь начинает понимать, насколько серьезна работа фронтового разведчика.
— Я видел перед собой человека с нормальным, располагающим лицом. Он был одет в такую же форму, как и я. И выглядел в общем обычно.
— Уметь маскироваться под противника — это их ремесло, — пояснил Дураков. — Кто-то из наших клиентов владеет им лучше, кто-то хуже. И в том, что ваш солдат вначале видел этого «интенданта» в крестьянском платье, тоже нет ничего удивительного. Опытные разведчики, действующие в прифронтовой полосе, часто меняют облик. Если в данной местности расположены всего несколько частей, все чины которых знают друг друга, то лучше сойти за обычного деревенского жителя. Но с другой стороны, офицерские погоны позволяют пройти там, куда деревенского мужичка не пропустят, завести знакомство с неприятельскими офицерами. Вот эти оборотни и сбрасывают одну шкуру, чтобы тут же нацепить на себя другую. Ваш солдат рассказал вам, что видел крестьянина, и вы психологически были готовы арестовать подозрительного человека в зипуне. Поэтому растерялись, когда из леса вышел человек в форме офицера. Но если вы профессионал, то в каждом должны подозревать врага. Недоверие — продлевает нам жизнь и помогает ловить шпионов.
Дураков рассказал Сапогову, что под офицеров обычно работают опытные профессионалы, хорошо знающие Россию и порядки в нашей армии. Некоторые из них долго прожили в России, обычно под видом представителей иностранных фирм. Например, перед войной германо-австрийская разведка основала так называемое «Русское общество для развития и увеличения числа перевозочных средств и для эксплуатации таковых в России» («Ссудовагон»). Общество «Ссудовагон» помимо производства и сдачи в аренду железнодорожных вагонов занималось организацией шпионажа и вредительства на железных дорогах империи, систематически составляло для неприятельских генштабов секретные отчеты и сводки о состоянии подвижного состава и мобилизационной готовности. Для сбора этих сведений специальный агент Майман регулярно объезжал все важнейшие железнодорожные магистрали России… Другим излюбленным прикрытием для иностранных разведчиков была какая-нибудь скромная посольская должность.