— А ты, Димон, будешь вместо Бориса, старшим по моей охране. Восемь пацанов со стволами на двух машинах со мной, и к дому четверых. Эти суки в любой момент повторить могут!
— Ясно, шеф.
Через несколько минут Каскет сел в «мерседес» Димона, как всегда, на заднее сиденье. Димон плюхнулся рядом с сидящим за рулем Горбунком. Тот выглядел испуганным. Видно было, что чувствует он себя неуютно.
— Что, зассал? — недобро спросил Каскет. — Думаешь, оно всю жизнь гладко да складно? Так не бывает, иногда приходится и свою жопу подставлять!
— Да нет, я ничего, в порядке…
— Тогда давай на Солянку, — сказал Каскет. — К Босому.
Горбунок тронулся с места. Впереди шла загруженная черная «бэха», потом черный «мерс» с Каскетом, а замыкал колонну черный «ленд крузер», тоже набитый бойцами. Каскету понравилось, что Димон быстро организовал охрану. Но потом пришла мысль, что черный кортеж напоминает похоронную процессию, и настроение испортилось окончательно.
* * *
На Солянке Каскет ни разу еще не был. Обычно он звонил и Босой сам приезжал в офис, причем без промедлений, несмотря на хромоту. Конечно, Каскет оказывал ему уважение: дорогой коньяк, закуски, почтительная беседа, чтобы старику не было обидно. Тот и не обижался. Или делал вид, что не обижается. Но сейчас Каскет хотел появиться неожиданно: если совесть нечиста, может, старый вор себя и выдаст.
Внизу дежурил Боцман, новый охранник Босого. Встал, молча смерил прибывшего твердым, спокойным взглядом. Они еще не встречались, но то, что позднего гостя пропустила внешняя охрана, рекомендовало его как свойского пацана.
— Знаешь меня? — поинтересовался Каскет.
Боцман молча кивнул. Каскет вспомнил его историю. Несмотря на молодость, этот парень крепкий орешек.
— Скажи хозяину — по срочному делу!
А Босой уже нацелился спать. Без двадцати полночь — старикам и инвалидам положено на боковую. Его Проводник, Паяло, метался между спальней и гостиной, где развалился на широком диване Каскет, приговаривая, что вот сейчас Хозяин выйдет, вот-вот, он уже почти оделся.
И действительно, минут через десять тот появился, жмурясь от света и на ходу застегивая штаны. Уселся в кресло, поставил босые ноги с искореженными скальпелем пальцами на маленький пуфик, Паяло тут же проворно облачил их в теплые носки домашней вязки.
— Слыхал новости, слыхал, — проскрипел Босой, жестом показывая Паяле на стол под допотопной белой скатертью с кистями.
— Отморозков развелось в наше время немеряно… Бориску жалко, хороший был паренек…
Он говорил то, что и должен сказать осведомленный в городе человек с чистой совестью.