Размышляя об этом, Камран говорил себе, что свобода — это умиротворение и покой, возможность избавиться от обязательств, которые не имеют смысла, разжать цепкие лапы реальности, скинуть с души воспоминания, которые душат, словно петля висельника. А потом к нему явился Фарид и поведал такое, что Камран и думать забыл о возвращении в Багдад.
Если прежде Камран вспоминал об Асмик со светлой грустью, то теперь, когда Фарид пересказал приятелю разговор с Маликом, содрогнулся от ужаса.
— Сначала я не хотел тебе говорить, но после решил, что это будет несправедливо и малодушно, — сказал Фарид и заметил: — Ты мужчина, так что, надеюсь, справишься.
В глазах Камрана застыл мрак, а его тело била дрожь.
— Что можно сделать? Как мне ее спасти?!
Фарид тронул приятеля за руку.
— Прости, но… это невозможно.
— Я достану столько золота, сколько будет нужно, — твердо произнес Камран.
— Воины эмира неподкупны: ты сам это знаешь. Стоит тебе заикнуться о взятке и о том, что ты хочешь принять участие в судьбе этой женщины, — и тебя схватят, замучают пытками.
— Тогда надо найти другой путь.
— Какой? Взять башню штурмом?!
Камран сцепил пальцы так сильно, что хрустнули суставы.
— Твой знакомый, этот Малик, сможет узнать, когда Жасмин поведут на казнь? Возможно, удастся освободить ее по дороге? Я попытаюсь найти надежных людей.
Фарид с сожалением покачал головой.
— Малик сказал, что едва ли казнь будет публичной. Скорее всего, пленницу убьют прямо в башне.
Камран вскочил и принялся ходить по комнате.
— Я придумаю, я обязательно что-нибудь придумаю!
— Я не сказал тебе главного, — промолвил Фарид после мучительной паузы. — Малик утверждает, что Асмик Агбалян сошла с ума. Когда женщина совершала убийство Халида ибн Кудра, она уже была безумна. Иначе она бы не смогла это сделать. Она говорит, отвечает на вопросы, но в ее глазах что-то непонятное и страшное. Ее подкосило какое-то горе.
Камран почувствовал, как по жилам ледяной волной разливается страх, после чего его охватили всепоглощающая острая ненависть — к Небесам, к природным силам и людям — и огромное чувство потери. Собравшись с силами, он твердо произнес:
— Многое Аллах дает лишь раз в жизни. В том числе и любовь, настоящую любовь, от которой мы не в силах отказаться даже под страхом смерти.
— Что ты стал бы с ней делать, если б ее удалось спасти? — спросил Фарид и заметил, что в глазах Камрана стоят слезы.
— Носил бы на руках, осыпал розами…
— Но она не та, что прежде.
— Для меня она навсегда останется моей Жасмин, самым чистым и нежным на свете цветком.