Он подошел и услышал слабый стон. Не может быть! Неужели человек жив?! Сердце Вардана замерло, и он дрожащими руками раскидал камни.
Мужчина. Серое лицо, запекшаяся кровь. Превратившаяся в бурую коросту одежда. Один глаз так сильно заплыл, что его не было видно, зато другой медленно открылся и посмотрел на Вардана. Тот отшатнулся и испуганно перекрестился.
Глотнув прохладного, свежего воздуха, раненый застонал громче. Вардан склонился над ним и понял, что видит перед собой чужака. На долю секунды им овладела холодная злоба. Араб… Могли ли мусульмане замучить своего? Почему нет, если он совершил какой-то проступок! Или это сделали хуррамиты?
Как поступить?! Вновь завалить раненого камнями и удалиться? Скорее всего, тот все равно умрет, вот только… Ему ли не знать, что самая крепкая хватка не у любви, не у ненависти, а… у совести!
В этот миг раненый прошептал какое-то слово.
— Что? — глухо произнес Вардан, ибо ему почудилось нечто невероятное.
— Жасмин, — еле слышно повторил мужчина.
Вардан почувствовал, как на голове зашевелились волосы.
— О чем ты?
— О Жасмин… Асмик… Агбалян.
— Асмик умерла!
— Она жива.
— Кто ты?
— Камран.
Не может быть! Вардан не верил своим глазам, а ушам — тем более. Асмик… Был ли это бред, тяжкие воспоминания на пороге смерти или волшебная правда?
— Как ты сюда попал? — спросил Вардан, отстегивая от пояса фляжку с водой.
Камран не ответил.
Вардан приложил горлышко фляжки к губам раненого, чтобы тот смог напиться, а после спросил:
— Говоришь, Асмик жива? Где она?
— Не знаю. С ней… Тигран.
Камран говорил с трудом, его голос напоминал шелест листвы; дыхание то становилось прерывистым, хриплым, то почти замирало.
— Твой сын, — сказал Вардан.
Камран глубоко вздохнул и смежил веки.
— Отыщи их. Оставь меня. Иди. Не говори им… обо мне.
— Где ты нашел Асмик?
— В Исфахане. Она была очень больна. Все это время я был с ней, а потом… — Камран вновь замолчал.
Вардан решил, что араб потерял сознание. Лицо человека, которого любила Асмик, казалось лицом мертвеца на дне могилы. Наверняка всплеск сил, позволивший Камрану обнаружить себя, узнать Вардана и разумно ответить на вопросы, был признаком начавшейся агонии. Случается, в последние мгновения земного существования смертельно раненный человек с невиданной силой цепляется за жизнь. К сожалению, ни Бог, ни судьба не любят менять своих решений.
Вардан не знал, слышит его Камран или нет, но промолвил:
— Ты плохо думаешь обо мне, брат. Я кое в чем перед тобой виноват и кое-чем тебе обязан. Тогда, несколько лет назад, я тебе солгал: Асмик не уезжала из Луйса. Она родила ребенка и ждала тебя. Ты был ей нужен, и она тебя любила. К тому же благодаря тебе я обрел надежду вновь увидеть ее живой.