Мы лежали с ним в огромной кровати, и мне так хотелось провести ладонью по его лбу — раньше он очень любил, когда я делала это. Говорил, что мои руки снимают головную боль и успокаивают. Но я боялась спугнуть счастливое мгновение, боялась, что он отвернется и заснет.
— Тебе хорошо? — вдруг спросил он.
— Господи, ты еще спрашиваешь! — вырвалось у меня. — Я просто счастлива, как ни одна другая женщина на земле.
— Аленка, послушай меня. Я не собираюсь огорчать тебя, но и не хочу, чтобы у тебя появились иллюзии. Все, что происходит сейчас между нами, — это лишь мгновение, на которое я согласился только потому, что ты оказалась в такой ситуации, и отнюдь не потому, что у меня остались какие-то чувства по отношению к тебе. Я люблю одну женщину, это моя жена, и я счастлив с ней. Мне больше никто не нужен, пойми. Ты должна дать мне обещание, что после возвращения оставишь нас в покое. Я очень сочувствую тебе, я готов помочь тебе деньгами — сколько надо, но больше ничего я не смогу для тебя сделать. Договорились?
Ну конечно, ему надо было разрушить мой сладкий сон, мою мечту, напомнив, как он любит свою корову. И я вынуждена была обещать ему все, лишь бы он замолчал, лишь бы любил меня в остальные дни и ночи. Надо отдать ему должное — Пашка больше ни разу не заговорил об этом — наоборот, он был внимателен, щедр, заботлив, старался доставить мне как можно больше удовольствия. Будто извинялся за то, что ему все эти блага доступны, а мне нет. Со стороны мы, несомненно, производили впечатление счастливой пары. Но, Боже мой, каким холодом веяло от него при этом!
Только в последний день он заметно оживился. Вначале меня это вдохновило, а потом я поняла: дура, он же радовался тому, что скоро все это кончится! Последняя наша ночь не стала тем апофеозом любви и страсти, как я себе нафантазировала. Павел был просто дежурным любовником, не более того. И уже окончательно ушел от меня, когда мы сели в самолет, взявший курс в мою постылую жизнь. Честно говоря, я тогда горько пожалела, что все, что я наговорила ему…
Ирина Ростовцева мечтала иметь детей — мечтала страстно, все последние четыре года, с тех пор, как они решили, что пора наконец завести ребенка. Но через несколько месяцев выяснилось, что это не так-то просто. То, что другим давалось легко и естественно, для них с Павлом превратилось в неразрешимую проблему. Диагноз врачей был суров: Ира не может иметь детей, и никакие операции и лекарства ей не помогут. Они не смирились с этим приговором, поехали за границу, но в Германии ей повторили диагноз — не поможет ничего, даже искусственное оплодотворение. Она вернулась потрясенная — Павел, который вынужден был улететь в Москву на пару дней раньше, встревожился, увидев жену в каком-то странном, отрешенном состоянии.