А пока просто не стоит туда ходить. Он будет звонить, давать ей деньги, но не более того. Надо успокоиться, собраться, побольше работать, почаще бывать с женой. В конце концов, осталось всего-то два с половиной месяца. Два таких долгих зимних месяца с половиной весеннего…
Новогодние праздники они провели буднично и спокойно, как никогда. Павел опять заикнулся было о поездке, но Ира сразу пресекла его. Все их друзья разъехались, и они встретили Новый год дома, вдвоем, тихо и спокойно. Нанесли визит вежливости ее матери и его сестре. Все остальное праздничное время сидели дома — каждый в своем углу. И это было так странно для обоих, но они ничего не могли поделать с той отчужденностью, что постепенно заполняла пространство между ними, оттесняя куда-то в глухой угол любовь, привязанность и былую искренность.
Ира постоянно подавляла в себе жгучее желание подойти к мужу, прижаться щекой к его лицу, заглянуть в глаза и спросить, наконец, прямо: почему? Что толкнуло его на этот шаг — только ли желание иметь ребенка? Что это за женщина и что связывает его с ней? Что он собирается делать дальше — ведь если верить ее телефонному осведомителю, до родов остается неполных три месяца?
Вопросов набиралось множество, но ответов она не находила. И если вначале ее останавливала только боязнь потерять мужа, то теперь к этому примешивались ревность и уязвленное самолюбие: он живет с другой женщиной и бессовестно лжет Ирине, заставляя ее мучиться от неизвестности и страдать. Стоит ли он того — может, плюнуть и уйти, разрубив этот узел за него? Пусть катится к чертям со своей любовницей, она уж себе найдет кого-нибудь получше!
Эти мысли возникали все чаще. Но Ира понимала, что не сможет вот так вот взять и отказаться от Павла: она слишком любила его. Кроме того, снедало жгучее желание узнать наконец правду, потому что в глубине души Ира не сомневалась, что отношение Павла к ней не изменилось и он решился на измену в силу каких-то особых обстоятельств. Пару раз мелькнула мысль о том, чтобы проследить за ним — просто нанять частного детектива, выяснить адрес этой женщины и пойти к ней. И что она скажет? Отвяжись, дескать, от моего мужа? Да, большего подарка для той не придумаешь — она просто посмеется над Ирой, посоветует получше присматривать за супругом и выставит ее вон. А если смирить гордость и поговорить с ней по-женски, задушевно?..
Иногда проскальзывала успокоительная мысль: Павел нашел «суррогатную мать», чтобы сделать ей сюрприз — преподнести своего ребенка и предложить стать его матерью. Тут, конечно, можно было зарыдать от умиления, мысленно издевалась над собой Ира, но возникает вопрос: неужели для того, чтобы сделать ребенка, надо было ездить за границу, скрываясь от всех? И почему он с ней не посоветовался, это ведь не только его дело? Или его все-таки связывает с этой женщиной нечто большее?