- Тартарарашечки мне в зад, но это же парень! И ректор будет считать тебя парнем - как он влюбится, если он… традиционной ориентации?
- Вот! - назидательно я выставила палец. - Я вам давно говорила, что если что и надо читать, так это не все эти ваши фолианты, а фэнтези-романы. Потому что это что? Гендерная интрига. Алик начнет потихоньку испытывать желание, мучиться, потому что это запретно - а запретный плод, как известно, сладок. И тут я такая «хоп» - сделала вид что затягиваю петлю на призрачной шее, - покажу себя во всей красе.
Звери потрясенно молчали. Наконец А-аа спросил:
- У кого-нибудь есть аргументы против разрушения этого королевства?
- Когда ее волновали наши аргументы? - вздохнул Еди и тряхнул своей челкой. - Потащили, что ли? Если ректор ждет Анжа, то мы его должны предоставить. Прям завтра и с утра.
Глава 9, в которой меня целуют. А может и наоборот
- Ах, - воскликнула полненькая брюнетка и осела прямо в мои руки.
Я же, как девушка, то есть юноша, не привыкший к подобному грузу ответственности, покачнулась и эти самые руки разжала.
Брюнетка с неприятным стуком упала на каменный пол, но сразу ожила. Правда, вставать не спешила. Более того, раскидала конечности, оттянула зону декольте, и живописно расправила волосы.
Я и не поняла, зачем это, если бы не услышала сзади и завистливо вздохнула. Эх, мне бы так лечь…
- Что здесь происходит?
И вот уже перед ректором две пускающих слюну идиотки.
Точнее, одна идиотка и один идиот. И на мне это все смотрелось, однозначно, симпатичнее. А еще загадочней, потому как девиц, всеми правдами и неправдами пытающихся пролезть в первый эшелон отбора, было много.
А вот юноша со взором горящим - один.
Точнее, два. Но только у второго, главного ректорского секретаря фон Бейба, он горел в мою сторону, и не потому что кое-кто распознал во мне прекрасную незнакомку. А потому что кое-кто был как раз уверен, что я мальчик.
Вспомнила ректорского секретаря и снова вздохнула. А потом попыталась сосредоточиться на словах Алика, который меня грозно отчитывал.
Или не меня?
Он когда рядом, я совсем перестаю соображать.
Ага, не меня. А тюлененка, пропускающего занятия.
Ведь подходящего возраста благородных и магически сильных девственниц только в нашей Академии было пятьдесят шесть. И они пользовались этим, как могли.
Гроздьями свисали возле его окон.
Валились в обморок под ноги.
Приходили на занятия чуть ли не в сорочках!
Они ведь не знали, что ключевое в связке ректор-студентка то, что она должна быть попаданкой. Но я не собиралась подсказывать.
Самой надо.