– Фух, – выдохнул Олег, когда за его посетителями закрылась дверь. – Ушли, наконец. Все нервы вымотали, паразиты. Впрочем, надо отдать тебе должное, Игорь. Сегодня они чесали языками на редкость шустро, жаль этот фокус с гранатой нельзя повторять слишком часто. Привыкнут. Кстати, дай ее сюда, а то утащишь еще, а мне она дорога как память.
– О чем? – спросил я, бросая будильник на постель рядом с начальством. Часы немедленно заверещали, будто готовясь взорваться.
– Черт! – поперхнулся начатой фразой Олег и, схватив муляж, быстро щелкнул переключателем детонатора. Противный звук немедленно исчез. – Такое чувство, что Петр тебе все мозги в детстве на тренировках выбил!
– Да чего так орать? – обиделся я. – Даже если бы кто-то здесь решил покончить жизнь самоубийством и рвануть гранату с антиматерией, таймер меньше, чем на семь секунд, поставлен быть просто не может из-за особенностей конструкции! Его не то что мы с тобой, его охрана, снаружи прибежавшая, отключить успеет.
– Угу, – мрачно буркнул Олег, возвращая часы на место. – Но, знаешь, заводские дефекты они разные бывают.
Да ладно, какие там могут быть дефекты в будильнике? Мелодию криво сыграл бы в самый неподходящий момент? Завибрировал бы, как социк, увидевший расклеенные на стенах плакаты, призывающие к революции и упразднению системы статусов? Обозвал бы начальника станции ленивым засранцем на глазах подчиненных? Ну, думаю, такой риск может считаться вполне приемлемым. Вот если бы в руках лежала настоящая граната…
– Вот эта малышка, – кивнул продолжающий свою речь мужчина на муляж, – и еще целый ящик ее товарок были единственными, что осталось у меня, когда на Нью-Камбодже закончилось то, что местные называют предвыборной кампанией. Слышал о такой дыре? Жуткое захолустье. Холод, снег и вечно злые негры с доисторическими лазерами, помнящие еще Войну. А я, как на грех, завербовался быть инструктором в армии одного из кандидатов. Еле ноги унес, когда его на дипломатическом приеме съели с чесноком. Обменял билет с планеты на тот самый ящик, взяв для гарантии в заложники сына капитана. Иначе точно сдал бы, торгаш чернокожий, больно уж глаза у него нагло сверкали. Всю дорогу сидел вместе с молодым папуасом в одной из кают, сжимая последнюю из гранат, совсем как ты сегодня. С тех пор она – мой талисман.
– Понятно, – ноги у меня предательски и, надеюсь, незаметно со стороны, начали подкашиваться. – А как же часы?
– А чего ей просто так без дела валяться? – пожал плечами Олег. – Перепутаю еще с обычной. Сходил к техникам, и они за один день нанесли на корпус какую-то мироэлектронику, которую без микроскопа и не разглядишь.