Когда он упал, половина детей Мудрого Бобра уже высыпала из домов. Первой к сыну, конечно, устремилась Чистая Капля, бросилась рядом на колени, подняла его голову:
— Ты жив? Ты цел? — Ему на лицо упали солёные слёзы.
— Ой, не надо, не надо! — взмолился юный охотник. — Ой, больно, положи голову обратно. Нет, ты не бойся, со мной всё хорошо…
—Да ты же весь в крови! Ты весь белый!
— Пыхтун! — растолкав всех вокруг, влетела Снежана и опустилась на корточки с другой стороны. — Тебя загрызли? Кто? Пыхтун, ты меня видишь?
Девочка схватила раненого за руку, вынудив того снова застонать.
— К Чужому Голосу беги, скорее! — ответила ей Капля. — Скажи, что он ранен. Да быстрее же беги!
Шаман появился почти сразу, первым делом положил руку Пыхтуну на лоб, сунул ладонь под куртку:
— Холодный какой. Крови потерял много, да ещё и замёрз. Мясной отвар нужен, горячий и как можно быстрее.
— У кого отвар горячий есть? — выпрямилась Снежана.
— Несу! — тут же отозвалась Иволга. — Вчера варила, сегодня греться поставила. На барсучьих костях!
Женщина побежала домой.
Голос же, вздохнув:
— Всё равно порчена… — распорол куртку от горла до пояса, крякнул при виде огромного синяка, осторожно повернул тихо шипящего от боли Волка набок. — Рана большая, но запеклась. Гноя нет, посему трогать не станем. Где ещё тебя порвали?
— Нога…
— Штаны тоже порчены, — взялся за нож шаман. — Капля, ты мужа-то позови. Пусть одежду другую или одеяло несёт. Эту больше не надеть.
— Звёздочка расплакалась, — вроде как оправдалась женщина и заспешила за одеждой. На её место примчалась Звонкая Иволга, принесла берестяной корец с горячим бульоном, поднесла раненому охотнику к губам. Тигриный Волк отпил, потом ещё и ещё, явственно ощущая, как сильнее забилось сердце, как горячий ток наполнил жилы. Он действительно почти сразу почувствовал себя намного лучше. Здоровым и готовым пробиваться через лес ещё пару дней.
— Какая гадость! — начал разматывать шкуру с ноги шаман. — Где ты её взял?
— С него, — кивнул на мёртвого кабана Пыхтун.
Чужой Голос посмотрел и даже крякнул от изумления — поначалу он просто не заметил огромную тушу. Слишком много людей толпилось возле раненого, на очаге и у большого котла. Но теперь, не утерпев, протянул руку и пощупал гигантские клыки секача: длиной никак не менее, чем в половину локтя.
— Ещё одна такая охота, и ты не сможешь поднять своего ожерелья, — не без зависти сказал он.
— Я сделаю из клыков пояс, — нашёлся Волк.
— Он будет тяжелее тебя. Ладно, давай посмотрим… У-у, а здесь у тебя гной. Много. Отвернись.