– Я хоть и не вирусолог, но могу тебе сказать, что и на Землю вполне может попасть тот же ниранский лишай. Пока получат очередную вакцину, процентов десять населения вымрет. А мне введут ее одной из первых.
– Ты сумасшедшая.
– Нет. Я – реалистка.
– Надеюсь, пригласишь меня на банкет?
– Конечно, на неофициальный. Церемония зачисления только для студентов.
– Ну как же я могла забыть? Простым смертным вход в Великую альма-матер закрыт.
– Именно. Поэтому мне интересно, как ты узнала про банкет?
– Ну, во-первых, он проводится каждые три года при зачислении. Во-вторых, такое мероприятие было и у брата, но меня с собой не взяли, сказав, что мне нет хода в святая святых. Ну а, в-третьих, Данар со своей группой в этот набор следит за порядком на церемонии и празднике.
– А нас пропустят?
– Каждый новоиспеченный студент Академии имеет право пригласить на праздник двух гостей.
– Тогда нет проблем. Заодно поможешь вещи перенести.
На это подруга вопросительно приподняла брови.
– Нас сразу после мероприятия перебросят к учебным корпусам.
– Странно…
Утром, когда прозвенел будильник, голова у меня раскалывалась. С чего бы? Вроде вчера выпили совсем немного.
А за завтраком ко всем прочим ощущениям добавилась уверенность, что день сегодня будет непростым. Надо ли говорить, что в таком настроении идти за вещами совсем не хотелось. А надо.
К своему старому месту жительства я подходила с мыслью: «Есть ли кто внутри?» И как только, считав мой отпечаток пальца, дверь открылась, поняла, что есть. На кухне слышался разговор на повышенных тонах. Но удивил меня не тот факт, что папа приехал, а то, что он кричит. Я такое вообще только три раза в жизни слышала.
Войдя в квартиру, я сразу направилась в свою комнату и начала складывать личные вещи, книги, одежду, которая вряд ли мне пригодится. Это на гражданском отделении студенты одеваются, как хотят, а у меня теперь будет форма синего цвета. Жаль, оттенок мне не подходит.
Когда уже практически все было собрано и упаковано, ко мне зашел отец – один из немногих людей, чье мнение для меня действительно важно. Он самый замечательный! Когда он со мной говорит, его зеленые глаза всегда наполнены добротой и мудростью. Папа, кстати, как и моя мать, чистокровный землянин среднего роста, худощавый, с открытым лицом и рыжими, чуть волнистыми волосами, слегка тронутыми сединой. К медицинским возможностям нашего времени отец прибегает редко, считая, что наука – это необходимость, а не повседневность.
– Привет, котенок. Уезжаешь?
Я поднялась и обняла отца. Всю жизнь он был для меня самым надежным и понимающим человеком.