— Ну, убей меня червонцем! Ну, на пиво, понимаешь, не хватает… На опохмел… Ну, сорвался… Ну, ты же меня знаешь… Да из-за тигры это всё!
Передо мной, понурив огромную голову с кудрявой седой шевелюрой, стоит известный охотник, когда-то гремевший по всему краю как промысловик-передовик.
— На, Семёныч. А что тигра-то?
— Да, понимаешь, нервы не выдержали. Надо от тайги передышку, а то убью я её. Проходу не даёт. Собак всех передавила, капканы ходит спускает, соболей съедает, кабанов и изюбрей из долины гоняет на сопки. А у меня уже ноги не те, чтоб за ними туда лазать. Сам понимаешь — годы. И пугает меня постоянно. Ревёт неожиданно. А если кого подстрелю — сколько за раз мяса заберу, то и моё. Можно больше не ходить — с тигрятами в момент всё съедает. Вот какая тут охота?! Мужики издеваются: мол, влюбилась она в меня. А я молчу, что мстит она мне за то, что забрал я у неё кабана, да выстрелами напугал её и её тигрят…
Влюбилась… Как же, влюбится такая! Съела бы уже давно, если б карабина не боялась. Злющая — ужас! А всё потому, что королевна она. Ей-богу! Королевна — не меньше!
Да сам бы на неё глянул — сразу бы понял. Цвету она редкого. АЛАЯ! Не кирпичная, а — алая! Ей-бо!
Я как раз аленький цветок нашёл. Опустился перед ним на колени, любуюсь, тихо радуюсь. Это раньше, когда находил, то громко радовался — молился по-своему. Богине что-нибудь вкусненькое оставлял — тут же под листьями прятал. Чтобы в следующий раз не забыла, опять к цветочку вывела. Аленький цветок? Ну, женьшень то есть. Стою перед ним на коленях, уже как раньше мураши по спине не бегают — просто любуюсь. И тут она! Встала и орёт!
Вот ягоды женьшеня — алые. Чистый алый цвет. Сам знаешь. А вот она напротив — тоже алая! Сам бы не видел — не поверил бы.
А то ж любит на тропу неожиданно впереди вымахнуть и покрасоваться. И выбирает момент, когда что-нибудь тяжёлое несу: или мясо, или капканы, или элеутерококк. Я тогда карабин впереди поперёк на груди несу и не могу его быстро через голову снять. Всё знает! Изучила меня как облупленного. И где люблю посидеть, и где люблю умыться да водицы из родничка глотнуть, и где останавливаюсь, чтоб на ету… ну, как её?., а! — на панораму — на тайгу посмотреть. И где берёзки обнимаю. Да, — обнимаю!
До этой королевны считал тайгу женою своею. Дак, сызмальства её люблю — знаю. Вот и считал. С деревьями разговаривал, с сопками. Ну, да, — как Дерсу Узала. Дак, поживи в тайге с моё, и ты будешь не то что с деревьями — с травинкой каждой за милу душу разговор держать. Каждое дерево будешь, как я, с закрытыми глазами определять. А что? — и помогает, особливо, когда в потёмках идёшь. Потрогаешь кору — ага, орех или бархат попался, знать, до зимовья самое большее километр топать.