Затем Роб поднял глаза от книги. Его лицо не выражало абсолютно ничего, когда он сказал:
— Прежде всего, Уэнделл мне не друг.
Слева от меня Хэнк, все ещё потирая запястье, проворчал:
— Ты чертовски прав.
— Во-вторых, — продолжил Роб, — я никому ничего о тебе не рассказывал, хорошо? Так что просто успокойся.
Также я ненавижу, когда мне говорят успокоиться.
— Послушай, — сказала я. — я понятия не имею, что здесь происходит. Но, если я узнаю, что ты говоришь нечто подобное обо мне за моей спиной, я побью тебя. Понял?
Впервые за весь день он улыбнулся мне. Словно он не хотел этого, но ничего не мог поделать. И у Роба одна из тех улыбок. Вы понимаете, о чем я. С другой стороны, может быть, и не понимаете. Я забыла, для кого пишу свое показание.
В любом случае, он продолжил забавным тоном:
— Ты побьешь меня?
Этот голос сводит меня с ума.
— Даже не пытайся, чувак, — предупредил его Хэнк. — Она действительно сильно бьет, для девчонки.
— Да, — сказал я. — Так что лучше берегись.
Я не знаю, что ответил бы Роб, так как мисс Клеммингс зашипела на нас. Если бы вообще ответил. Роб, как всегда, с ничего не выражающим лицом уткнулся головой в книгу. У меня не было выбора, кроме как вернуться к домашней работе.
Но внутри всё кипело.
Я закипела ещё сильнее, когда после того, как мисс Клеммингс отпустила нас, я вышла на улицу и обнаружила, что мне не на чём ехать домой. Как идиотка, я сказала Рут не забирать меня. Я предпологала, что Роб подвезет меня домой. Прекрасно. Просто прекрасно.
Думаю, можно позвонить маме, но я слишком завелась, чтобы стоять и ждать её. Я почувствовала себя так, будто когда не ударяла кого-то, а отпускала его. Тогда я чувствую, что мне лучше не быть в обществе. Особенно мамином.
Так что я решила пойти пешком. Меня не волновало расстояние в три километра. Я не могла даже чувствовать свои ноги, настолько злилась. Погода стояла приятная, на небе ни облачка. Можно не беспокоиться о том, ударит ли молния сегодня. Не то чтобы меня это беспокоило. Тысяча молний может спуститься с небес, и я даже не заметили бы.
Как я могла быть такой дурой? Как могла быть настолько тупой?
Я шла параллельно трибунам — места преступления — когда услышала мурлыканье мотоцикла Роба. Он по инерции двигался вдоль обочины.
— Джесс, — сказал он. — Залазь.
Я даже не посмотрела на него.
— Забудь, — сказала я.
— Что ты будешь делать? Пойдешь домой пешком? Да ладно, я подвезу.
Я сказала ему, куда он может засунуть свое предложение.
— Послушай, — сказал он. — Прости. Я совершил ошибку?
Я думала, что он говорил об игнорировании меня во время задержки после уроков.