Его слова буквально врезались в меня. Я не знала, что окно, которое я приоткрыла для него до того, как заснула, до сих пор давал ему доступ к моим эмоциям. Задетая его внезапной неприязнью, я так резко его захлопнула, что прочувствовала отголоски даже в костях.
В это время Люциан нашел нашу минималистическую ванную и устало брызгал себе водой в лицо. Потом он закрыл кран, но так и остался стоять, опершись ладонями на раковину.
– Я же говорил, что ты будешь себя за это ненавидеть, – его тихий голос ножом резал мне сердце.
– Не совсем соответствует вкусам бессердечного Ромео, да? – прорычала я, в ярости выхватывая одежду из пакетов. Черные легинсы, шерстяное платье и очень узкое кружевное белье. Кто-то вряд ли задумывался о практичности…
Люциан, вздохнув, оттолкнулся от раковины. Обеими руками он провел по волосам.
– Ари, то, что Харрис наговорил тебе обо мне…
Договорить я ему не дала. Я просто больше не могла быть маленькой девочкой, которой разбивали сердце.
– Всё в порядке, – я развернулась к нему спиной, чтобы надеть штаны. – Не нужно оправдываться. Мы оба получили удовольствие. Давай оставим все как есть.
– Ари!
Я ощутила движение воздуха, и Люциан снова возник прямо передо мной.
Взгляд, который он на меня бросил, был настолько проницательным, что у меня перехватило дыхание.
– Но я не хочу оставлять все как есть, – твердо сказал он. Я сухо засмеялась.
– Ну, конечно. – В конце концов, я представляла собой простой и доверчивый источник пропитания с перспективой на уникальную душу. Люциан зажмурился и застонал.
– Что мне сделать, чтобы ты мне поверила, Ари?
– Скажи, что мой приемный отец соврал.
Рот Люциана сжался в тонкую кривую линию.
– Не могу. Потому что не собираюсь тебе врать, – сказал он хриплым голосом. – Но эти истории… правдивы только отчасти. И относятся к временам, когда даже твоя мать еще не родилась. Сейчас я другой.
Конец его объяснений я уже не слушала. Как оглушенная, я пыталась сморгнуть слезы с глаз. Я не знала, какая часть меня доверяла Люциану, но эта часть сейчас погибала в страданиях.
Люциан погладил меня по щеке и прорычал:
– Проклятье, Харрис поплатится за это кровью.
Я его оттолкнула:
– За то, что он сказал мне правду?
– За то, что он играет с твоими чувствами, чтобы добиться своего.
Я усмехнулась:
– Не он один.
Равнодушно я сорвала с себя куртку и рубашку и швырнула их ему под ноги. Шок полностью уничтожил во мне чувство стыда. Я повернулась к нему спиной и надела бюстгальтер. Уже держа в руках платье, я рискнула кинуть на него взгляд и поняла, что Люциан растерянно уставился на меня. С его лица пропали абсолютно все краски. Ничего не объясняя, он поволок меня к ночнику. Причем так грубо, что было почти больно.