Я вздохнул.
Аристарх посмотрел мне в глаза и с твердой решимостью в голосе изрек:
— Женя, честное слово, мне будет очень жаль отдавать приказ прикончить тебя. Дай мне слово, что больше не сбежишь.
— Хорошо. Даю.
— Вот и умница, — похлопал он меня по плечу. — Я всегда говорил, что добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем одним добрым словом…
* * *
Похоже, Аристарх хлестал коньяк на протяжении всего дня, пока «вертушка» рыскала в поисках над океаном и двумя островами. Во всяком случае, за час нашей милой беседы он добавил в проспиртованный организм несколько бокалов и окончательно превратился в «своего парня».
Воспользовавшись его состоянием, я начал осторожно расспрашивать о регате «Баттерфляй».
— Ничего особенного, — неопределенно отвечал он. — Сначала короткий отборочный турнир, в котором определяются шестнадцать участников одной восьмой финала. Ну а дальше все по отработанному плану.
— Что за отборочный турнир?
— Позже все узнаешь, — отмахнулся Аристарх. — Сейчас тебе нужно выздороветь и восстановить силы. До старта осталось не так уж много времени.
— Сколько?
— Меньше недели. На третий день дойдем до Сувы, где пересядем на яхту и не спеша отправимся к одному малоизвестному острову архипелага Фиджи. Там пара дней уйдет на акклиматизацию и…
Звонко икнув, он шлепнул ладонями по своим коленкам. Что означал сей жест — я не понял.
— Неплохо было бы заранее узнать, к чему следует готовиться.
— Зачем тебе это?
— От знаний еще никто не умирал. Хотя скелет в кабинете биологии меня всегда настораживал.
— Позже, — упрямо качнул он головой. — А сейчас пора отдыхать. Ох, и намучился я с тобой…
Позвав охранника, он приказал проводить меня в каюту. И, на ходу стаскивая с себя футболку, поплелся в спальню.
За прошедшие сутки мне не пришлось поспать ни минуты, посему, покинув роскошные апартаменты Аристарха, я добрался под конвоем громил до собственной каюты, рухнул на кровать и тотчас отрубился…
Борт круизного лайнера Voyager Of The Seas Архипелаг Фиджи; остров Вити-Леву — остров Тотоя Настоящее время
Проспав сном младенца без малого двенадцать часов, я продрал глаза и кое-как принял сидячее положение. Голова гудела, во рту было сухо, пальцы слегка тряслись. К тому же побаливали отбитые вчера ребра и почки.
— Как же мне хреново, — помассировал я ладонями виски.
— Горазд ты спать, — послышался чей-то голос.
Я с трудом повернул голову. У входной двери на диванчике сидели два охранника. Один, глядя на меня, посмеивался; другой поднял портативную радиостанцию и кому-то доложил о моем пробуждении.