— «Я охотно осталась бы возле вас, чтоб помочь вам в вашем горе...».
Но ненавистная улыбка, запечатлевшаяся на бледном лице каторжника, как бы затормозила перо, и она встала из-за стола, потому что ей показалось, что она слышит шаги в коридоре. Она прислушалась: нет, это ставни стучат от ветра. Она решила, что закончит письмо, когда вернется и принесет ящичек с сувенирами. Снова раздались шаги. Она поглядела на часы, вообразив, что они остановились и сейчас же взволновалась при мысли, что шум, отдававшийся в ее голове, как удары набата, происходил от того, что Жан уже направился вниз.
— Жан, о, Жан, — кричала она сдавленным голосом.
Схватив свой чемодан, она резко открыла дверь и бросилась вперед, но остановилась, как пригвожденная, перед силуэтом, слабо освещенным лучами ее лампы.
— Уже на ногах, Алинь? — спросил Жюльен Мутэ.
— Ах, это вы? А Жан?
— Он не ложился совсем. Он торопился закончить приготовления. Я иду к нему, на пляж.
— Я тоже.
— Это неблагоразумно, мой друг, — начал было он, но, заметив в ее руках чемодан, он все понял.
— Значит, вы едете с ним, Алинь?
— С ним. Даже без него.
— Но не может же он вас подвергнуть тем смертельным опасностям, которые его ждут? Что, если он откажет?
— Я умру! Если он не возьмет меня с собой, я умру!
— Ну, хорошо, Алинь, спустимся вместе.
Но она вдруг вспомнила о тех вещах, которые ей больно было бы оставить. Жюльен забрал чемодан:
— Я полагаю, что будет лучше, если я пойду вперед; вы меня догоните. Не задерживайтесь, Алинь. Скоро рассвет.
— Я сейчас догоню, — сказала она, беря в руки лампу.
Но он настаивал.
— Помните, что индейцы не захотят ждать!
— О, не волнуйте меня, — умоляла она: — не то силы оставят меня...
Она пустилась бегом вдоль коридора, сопутствуемая Диком, прошла мимо лаборатории, в которой был свет: собака остановилась и заворчала. Алинь поставила лампу и открыла свой сундук, но Дик ворчал все сильнее, и нелепая мысль пронизала мозг девушки: неужели Зоммервиль, оставив больного сына, провел ночь в лаборатории... Со времени смерти Жозе-Марии собака ворчала таким образом каждый раз, когда встречала ученого, как будто сердясь на него. Она попыталась успокоить собаку, схватила в отделении сундука маленький ящичек и, оставив лампу, пошла к лестнице. Когда она прошла мимо двери лаборатории, она услышала за собой скрип дверных петель, и вдруг она очутилась лицом к лицу с Зоммервилем.
— Алинь, вы? Ах, как хорошо! — шептал Зоммервиль, протягивая к ней руки.
Она хотела было отодвинуться от этих протянутых рук, но ужас парализовал ее. Он говорил голосом, в котором чувствовалось отчаяние.