Прошло почти шесть недель с тех пор, как Танде поднялся с ее кровати и отправился на утреннюю встречу с Максом. Амбер проснулась в то утро и стала смотреть, как он одевается, чувствуя, что в горле у нее застрял комок, а сердце учащенно бьется. Что теперь будет с ними? Его ответ прошлой ночью ничего ей не обещал. Она не знала, то ли ей надеяться, то ли умирать от отчаяния. Они только что вступили в самую деликатную стадию отношений: надавишь слишком сильно — и потеряешь его. Но это не парень, живущий по соседству. Между ними шесть тысяч миль и два континента. Если она не нажмет сейчас, то когда еще?
— Это прощание… Навсегда? — спросила она, лежа в кровати и глядя на то, как он завязывает галстук. Он остановился и обернулся.
— Прощание?
— Да, ты же понимаешь… — Амбер старалась, чтобы ее голос звучал беззаботно и небрежно, но не смотрела на него. Танде приблизился к кровати и уселся на краешек, взяв ее руку.
— Мы, конечно, что-то сделаем со всем этим. Разве я не говорил тебе этого прошлой ночью?
— Нет, все, что ты сказал…
— Иншалла.
— Да, а это значит…?
— Если бог пожелает. А он пожелает.
— Как ты можешь быть так уверен?
Танде провел пальцем по кольцу на указательном пальце Амбер. Надежда.
— Вот! — Потом внезапно наклонился и поцеловал ее. — И вот еще. — Затем также внезапно поднялся. — Я перезвоню тебе.
Он так и сделал. Он просил ее не говорить пока Максу, потому что подозревал, что тот воспримет эту новость не очень хорошо. Амбер казалось, что он преувеличивает, Макс очень любил его, очень, подчеркивала она, но Танде был непреклонен. С другой стороны, с точки зрения политической ситуации любые новости вокруг проекта в тот момент, когда он еще только готовится стартовать, были нежелательны, и это она прекрасно понимала. Именно сейчас, когда предприятие Киерана совершило такой блестящий старт, все, что касалось Макса Сэлла и его отпрысков, могло моментально попасть в газеты. Так она и сказала Бекки, взяв с нее страшную клятву, и та сразу же обрадовалась за подругу.
Танде действительно позвонил и продолжал звонить Амбер. Это случалось не каждый день, не каждую неделю, но он избавил ее от тоскливого сидения перед телефоном в ожидании звонка, чего она так боялась. Если он говорил, что позвонит во вторник, он так и делал.
Танде тридцать четыре года, он на шесть лет старше нее, хотя ей казалось, что он принадлежит к другому поколению. Он был точен, никогда не опускался до пустой болтовни, и казалось, у него совсем не было времени, чтобы тратить его впустую. Он был так же сильно занят, как и Макс, в его жизни не было двух одинаковых недель подряд, даже двух похожих дней. Она не особенно задумывалась о его положении в правительстве, но быстро поняла, что границы, за которыми заканчивалась его деятельность, лишь слегка намечены, а вовсе не так четко определены, как она к этому привыкла. Его рабочий день продолжался не с восьми утра до пяти вечера, как это было здесь. Похоже, что он был занят все двадцать четыре часа в сутки. Каждый день приносил ему новую порцию проблем, требующих решения, и иногда предлагал какие-то возможности. Он довольно небрежно упоминал о сложностях и трудностях, с которыми ему приходилось сталкиваться изо дня в день. Короткий анекдот, который он успевал рассказать ей во время недолгого разговора утром в воскресенье, мог заключать в себе целый мир, сотканный из недомолвок, интриг и скрытых значений — так же, как это было в пустыне, ее мозг должен был работать на полную мощность, чтобы успевать за ним.