Мессера отстали, словно волки, отбившие от стада больного оленя, они еще немного покружили в стороне и повернули на свой аэродром.
После посадки, Виктор с размаху кинул мокрый от пота шлемофон в снег. Было стыдно и обидно. А еще его переполняла злость, злость на собственное бессилие. Он понимал, что бомбардировщики сами бросили своего на смерть. Но это не укладывалось в голове. Про авиацию времен войны он помнил немного, однако из тех, немногих прочитанных книг о войне, выходило, что советские летчики никогда не бросали своих и дрались до конца. Однако память плохо сочеталась с тем, что он сегодня увидел.
Не спеша собрались на разбор полета. Обычно после вылета все улыбались, шутили. Сейчас сходились молча, с недовольным видом, стараясь не смотреть друг на друга. Мало курящий Петров, садил одну папиросу за одной. Виктор, забрав у Палыча свою ушанку, задумчиво теребил застежки сохнущего шлемофона. Нифонт молча ковырял носком унта снег. Шубин подошел медленно, вразвалочку. Щелкнув предметом зависти всей эскадрильи - трофейной зажигалкой “Zippo” (Виктор постоянно недоумевал, как американская зажигалка попала на восточный фронт), начал воспитание:
- Саблин, хватит уже шлемофон мять, это тебе не бабьи сиськи. Что, тута, носы повесили? Отвыкли по соплям получать? На войне всякое бывает, так что зря отвыкли. А мы правильно действовали, так что хватит, тута…
- Но ведь можно было пару оставить с пешкой, а парой ту тройку прикрыть. - Виктор никак не мог смириться со случившимся.
- Можно, - легко согласился комэск, - но смотри тута, что получается. Их шесть нас четыре. У них одна пара всегда свободна. Драться вчетвером против шести лучше, чем вдвоем против четырех. Если бы эти дурни, тута, своего не бросили, глядишь, мужики живы остались. Хотя кто его знает, немцы тогда так просто не отстали бы. А вот разделись мы - половина бы там точно легла. Вот такая, тута, мать ее, арифметика.
Так что пойдемте все на КП, будем рапорта писать. Эти жопоголовые наверняка нас обвинят, что мы их не прикрыли. Поэтому надо нам свои бумажки иметь, пока самолеты готовят, как раз и напишем. Нифонт, ты, если что, спишешь у Саблина. Хе-хе, твоим, Витя, прошлым рапортом, весь штаб зачитывался. У тебя писателей в роду случайно не было? Будешь теперь на всю эскадрилью наградные писать. Почитают наверху твое представление и бац, вместо Красной звезды - Знамя дадут. Хе-хе. Так что ты не теряйся тута, бери за то бутылкой, и командиру не забывай наливать, за науку.
“Да у него самого на душе кошки скребут”, - догадался Виктор про комэска, - “вот он и пытается острить”. - Под такие невеселые мысли, следом за остальными летчиками, он направился на командный пункт.