— Звонки онлайн. Загрузить программу, позволяющую звонить.
"Платный или бесплатный сервис?" — вопросило меню.
— Бесплатный.
Лайза поморщилась — лишь бы качество линии позволило услышать речь.
Через несколько секунд на экране возник логотип компании "Сотелл", а после появилась имитирующая настоящую цифровая телефонная клавиатура. Рядом горело "введите номер".
Теперь бы вспомнить цифры и ничего не напутать; от волнения сердце загрохотало отбойным молотом.
— Номер ноль-ноль-один, два, семь, два, четыре-три-девять-три…
Вслед за голосом на экране в узком окошке высвечивалась названная последовательность. Как только последняя была произнесена, раздался щелчок, а следом и первый длинный гудок.
Давай-давай! Только окажись дома! Только возьми трубку!
Второй гудок сменился третьим. Третий четвертым. А четвертый прервался голосом подруги.
— Алло?
ЭЛЛИ! — хотела заорать Лайза. Но не заорала. Потому что неожиданно ее рот плотно зажала теплая мужская рука.
— Тс-с-с-с, — произнес знакомый голос в самое ухо, пока на фоне тишины подруга продолжала пытаться услышать собеседника, повторяя "говорите", "алло", "я вас не слышу", — если сейчас пикнешь, сделаю больно, понятно?
Лайза судорожно кивнула. От страха неподвижные конечности начали непроизвольно подергиваться, сердце ускорило и без того частое биение, по вискам потек пот.
Ладонь разжалась; Чейзер быстро обогнул диван, шагнул к экрану и выключил его. Заодно выдернул и шнур питания из стоящего позади роутера. Затем повернулся, медленно втянул воздух и так же медленно выдохнул его.
— Знаешь, как это называется?
Веки полуприкрыты, как у сонного питона, голос спокойный, обманчиво-липкий.
— Я только…
Предупреждающий жест рукой заставил оборвать речь на полуслове.
— Это называется своеволие, — коротко стриженная голова медленно склонилась на бок, — а я его не люблю. Ты ведь это запомнишь, правда?
— Не неси! Не неси меня наверх! Поставь! Я хочу кино!!!
— Кино ты уже посмотрела.
— Я больше не буду звонить! Верни меня в кинозал! Ну, пожа-а-алуйста!
— Не заслужила.
Лайза, скребя голой ступней по оклеенной обоями стене, заверещала сиреной.
Ее несли на плече, как куль с мукой. Будь такая возможность, она бы колотила его руками и ногами, выдиралась дикой кошкой и царапала бы все, до чего бы смогла дотянуться. Но так как такой возможности не было, оставалось пронзительно верещать, выводя из себя носильщика.
— Если ты сейчас же не утихнешь, я заклею тебе рот скотчем и буду отдирать только на завтрак обед и ужин.
Крики тут же смолкли. Осталось лишь обиженное сопение.