Глядя на распечатанный эскиз, мистер Кетч молчал, смущенно теребил фиолетовый галстук и время от времени прочищал горло. Наконец положил лист на стол, снял очки и принялся их протирать вытянутой из картонной коробки салфеткой.
— Лайза, вы понимаете, что мисс Белланж — женщина в годах?
Покачивался носок туфли; Лайза смотрела в окно, в глазах застыло выражение невинного олененка.
— Ну, она же пожелала спальню, которая бы освежала мысли и вдохновляла чувства.
— Но она же не просила… будуар!
— Она написала: "Что-нибудь нежное, способное меня удивить, оттенки любые, кроме синих и зеленых". Вот я и выполнила все в белых и красных.
— А вот эти сердечки на подушках?
— Они хорошо сочетаются с рисунком на обоях.
— А лампы в виде амуров?
— Пусть тряхнет стариной, ваша мисс Белланж! Амуры в любом возрасте… как раз.
— Лайза!
— Да перестаньте, мистер Кетч. Покажите ей набросок. Если не понравится, передайте, что я сделаю ей три других и даже позволю сидеть над душой во время моей работы. Договорились? И если на сегодня все, то я побежала, хорошо?
Глядя вслед выпорхнувшей из кабинета женской фигуре, Майлз запоздало кивнул, в который раз за день прочистил горло, вытер капельку пота на виске и какое-то время сидел в тишине, с недоумением глядя на закрывшуюся дверь.
Затем перевел взгляд на набросок, раскрыл толстый блокнот с телефонами клиентов на странице с буквой "Б" в левом верхнем углу и неуверенно придвинул к себе телефонный аппарат.
В окнах темно, в саду тихо.
Мираж, в целях конспирации, остался стоять на соседней улице; невидимый взгляд в спину не появлялся уже часа полтора — наверное, вечеринка вошла в самый разгар.
Сенсор распознал ее лицо со второй попытки — дверь гаража, поскрипывая, поползла вверх; Лайза быстро скользнула внутрь и нажала на панели кнопку "Закрыть". Дверь, не дойдя доверху, начала опускаться.
Сердце колотилось в бешеном темпе — в голове задор, в крови адреналин. Быстрее, нужно двигаться быстрее.
Втягивая неуловимо знакомый запах дома, в котором провела так мало и так много, Лайза, осторожно огибая предметы, продвигалась к лестнице на второй этаж. Сумка на длинной лямке с острыми ножницами внутри жгла бедро.
Зачем она пришла сюда? Зачем вообще решилась на это? Ведь одно дело — испортить одну-единственную майку собственноручно, другое — когда кто-то чужой режет дорогие вещи.
Волна нахлынувшей на секунду паники лишь распалила рвущийся наружу азарт. Ну уж нет! Она не отступится. Мак, значит, имеет право приходить к ней без спроса в дом (и уходить, не попрощавшись), а она нет? А как насчет блузки от Мано? Как насчет вообще получить хоть какой-нибудь достойный ответ со стороны противника? А то привык, видишь ли, к безоговорочной капитуляции всего и вся на второй секунде.