Вот и все. Такие они, люди.
Я взял Розочку под локоть, и мы пошли прочь из больницы. Фиг с ним, с доктором. Если действительно любит, его ведь не переспоришь.
А у нас с Розой — своя любовь. Мы подали заявление в ЗАГС. Я, Миша Мешковский, тридцати трех лет от роду, опять решил попытать счастья в браке. Опять поспешном. Опять скоропалительном. Но — почему нет? Вдруг получится.
…В тот день я нашел Розочку в соседнем дворе. Она стояла, прижавшись к стене дома и дрожала мелкой дрожью. Увидев меня, кинулась на шею и расплакалась. Я на руках отнес ее к машине, усадил в салон и поехал догонять кавалькаду.
Правда, мы опоздали — на том месте, где стояла армада пустых такси, уже никого не было. Но мне повезло — десяток кварталов погони, и я нагнал колонну. Поравнявшись с такси Генахи Кавалериста, опустил боковое стекло и, когда он сделал то же самое, сообщил ему:
— Дело есть. Один на один.
Пришлось ему пересаживать пассажиров в машины Пилюли и Веселого Костика.
…«Шевроле» мы спустили с обрыва на Змеиной сопке. Там же я зашвырнул далеко в кусты и «Макаров» с «Береттой». Потом мы с Розой устроились на заднем сиденье, и Генаха привез нас на кладбище аккурат в тот момент, когда родные целовали покойника в лоб.
Мы кинули по горсти земли на красную ткань гроба, выпили полагающиеся сто граммов, оставили порцию на могилке и поехали назад. На обратном пути я сделал Розочке предложение. Она его приняла.
Четыре Глаза мертв. Но жизнь — продолжается. Такие вот они, люди…