Только увидел Адриан Марсельезу и сразу почувствовал, что у него начали теплеть уши. Они у него всегда почему-то вспыхивали, когда он встречался с Марсельезой. Просто с ума можно было сойти от этих ушей.
Марсельеза стоит на углу в своем синем в горошек платьице и смотрит на Адриана своими синими глазами.
— Здравствуй, Адриан, — говорит она.
Он кивает в ответ и буркает: «Здравствуй». Неизвестно почему, но сто́ит ему встретиться один на один с Марсельезой, он никогда не знает, с чего начать разговор. Так и теперь. Они помолчали некоторое время, потом она говорит:
— А я уезжаю в деревню.
Вот еще новость! Зачем это им понадобилось? Будто тут хуже, чем в деревне. Он пожал плечами.
— Я не хочу, — продолжала Марсельеза. — Мама меня увозит. Уже подвода заказана. Завтра поедем. А ты куда-нибудь едешь?
— Не собираюсь.
— А что будешь делать?
Адриан опять пожимает плечами. Не говорить же ей, что будет гонять по улицам и купаться в Крутье.
— Сам еще не знаю.
— А я там буду грибы собирать, с мамой. И еще книги читать…
Неизвестно, долго ли продолжался бы этот интересный разговор, если бы Адриан вдруг не увидел, как к его дому на своем женском велосипеде подкатил Валечка-Козлик. Адриан поражен. Зачем это он? Ведь каникулы же!
Валечка-Козлик, или по-настоящему Валентин Курчо, учился в Академии художеств, но на год застрял в Крутове по болезни, что его и привело в дом Адриана, где студент заделался домашним учителем Адриана по рисованию.
Отыскал его однажды отец. Отец работал каким-то промышленным агентом и в Крутове бывал редко. Но когда уже приезжал, непременно выдумывал что-нибудь такое, чего мама никогда не могла придумать.
Адриан любил рисовать. С пятилетнего возраста он до дыр изрисовывал всякий пропавший ему клочок бумаги. Отцу это нравилось. Он говорил, что Адриану обязательно нужно учиться рисовать по-настоящему. Вот однажды он и привел Валентина и сказал, что тот должен научить Адриана основам перспективы и всяким другим художественным премудростям.
Поначалу Адриан думал, что это будет весело и интересно. Но оказалось совсем не так. Студент заставлял его рисовать всякие кубы и коробки, и Адриану это вскоре надоело.
Но самым любопытным оказалось то, что Валечке и самому было тоскливо учить парня рисовать коробки. Но так как и его когда-то учили таким же невеселым вещам, ничего другого он придумать не мог.
Проскучав час в душных комнатах, учитель и ученик — оба обрадованные окончанием занятий — вместе выскакивали на улицу. Великодушный студент позволял Адриану на прощание покататься на велосипеде, затем они пожимали друг другу руки и расставались. Так дотянули до каникул.