«Я же сказал…»
«Ну да, в любом случае, воссоединение с семьями будет красивое, Гил – если кто-то из них вообще доберется до дома».
– Да заткнись ты на хрен!!!
Слова вырвались против воли и заметались внезапным эхом вопля, отражаясь от стен подземелья. Он с лязгом разломал последний замок и швырнул болторез в конец коридора. Рабы дрожали, стонали и жались по углам клеток. Никто из них даже не приблизился к порогу клетки.
«Видишь, Гил? Ты пошел против системы, – снова тот же рассудительный голос, почти голос Арчет, когда она в Эннишмине уговаривала его убрать кинжал от горла имперского командира. – Это, можно сказать, бесконечный поток врагов, с которыми тебе не справиться до конца своих дней. Если сожжешь Хейла, придется спалить Эттеркаль целиком. Видишь ли, эта шваль теперь действует в рамках закона. Сожжешь Эттеркаль – надо иметь дело с Канцелярией, Стражей и Каадовским Комитетом, мать его, и еще, скорее всего, с большинством кланов, что обосновались выше по течению реки.
Проклятье, Гил – в конце концов ты будешь вынужден спалить дотла весь Трелейн, чтобы от него и следа не осталось на гребаных болотах».
На краткий миг именно этого ему и захотелось. Этого, и больше ничего. Он почувствовал привкус старого железа во рту. Ощутил запах дыма.
– Оставайтесь тут. – Он услышал собственный голос со стороны. – Я поищу для вас одежду.
Он вышел из подземелья с клетками, поднялся по лестнице и зашагал по коридору, понятия не имея, как выполнит обещанное. Голос в голове теперь насмехался…
А потом, пересекая внутренний двор, он услышал вопль Гирша.
Это был крик ужаса и боли, достаточно громкий, чтобы далеко разнестись из подвала «веселых девиц», и достаточно зловещий, чтобы у Рингила зашевелились волосы на затылке. Этот звук породили не потуги Эрила на роль полевого врача – его причина не была близко к столь прозаичной.
Планы, размышления и сложности, с которыми он столкнулся – все испарилось, как речной туман в лучах утреннего солнца. Он понял, что произошло, и забыл об остальном. Будто встретился со старым другом или взял в руки старое, любимое оружие. Все просто. Простота как она есть: древний, чистый, стальной призыв, обращенный к смерти или чему-то, очень на нее похожему.
Он поднял руки и снова вытащил из ножен Друга Воронов. Широким шагом пересек оставшуюся часть внутреннего двора.
Понял, что ухмыляется.
Эрил встретил его на лестнице. Головорез-болотник взлетел по ступенькам, и лицо у него было таким перекошенным от паники, что еще пару минут назад Рингил бы не поверил, что подобное возможно. Эрил увидел Рингила и замахал ножом, как сумасшедший.