– Эгей! – Она вскочила и оказалась с ним лицом к лицу. – Забыл, с кем разговариваешь? Это же я, Гил.
Напряженная пауза длилась на пару мгновений дольше, чем надо бы. Арчет смотрела другу в глаза и чувствовала, как по шее бежит холодок. Потом Рингил отвернулся и посмотрел мимо нее, на дорогу и холмы, среди которых та исчезала.
– Прости, – тихо сказал он. – Ты права, конечно. Ты не такая, как остальные.
Но тут в памяти всплыли роскошные формы Ишгрим, и Арчет внезапно испугалась, что Рингил заглянет ей в голову и узнает, о чем она думает.
– Да, и время, проведенное в болотах, не пошло Шерин на пользу, – проворчал Эгар со странной для него дипломатичностью переводя разговор на другую тему. – Застрять там, с двендами, посреди руин, да еще драные головы таращатся из-за забора днем и ночью…
– От этого только хуже, – негромко согласился Рингил.
Она услышала в его голосе надлом.
Головы для большинства оказались слишком тяжелым испытанием. Для немногих выживших в Бексанарской битве гвардейцев Престола Вековечного; для закаленных войной солдат, прибывших с подкреплением из Хартагнала; для головорезов-старьевщиков из Эннишмина, нанятых в качестве проводников, даже для Эгара – без разницы. Мужчины пятились, кривясь лицом и дрожа, всего через пару секунд после того, как понимали, на что наткнулись. Довольно долго тишину болот нарушали только характерные звуки: отряд Арчет дружно рвало.
Рингил просто стоял и смотрел, а потом произнес единственное слово:
– Рисгиллен.
Они увидели не круг из неудавшихся беглецов вдоль забора, описанный им. Все изменилось. Двенды ушли, и ради предупреждения, какого-то ритуала или мести, не оставили ни одной живой души, которую можно было бы спасти. Загоны для рабов каким-то образом – никто так и не понял, каким – превратили в слой влажной серой мульчи, и сырая болотистая земля с ее лужами была утыкана более чем сотней живых голов, высаженных равномерно и аккуратно, чтобы глубины воды хватило для поддержания каждой из них в сознании.
Пока люди Арчет хватались за поваленные деревья и валуны, тряслись, сыпали ругательствами или плакали – кто к чему был склонен, – Рингил тихо ходил вокруг, вытаскивая каждую голову из воды и помещая на возвышенности, где корни колдовских пеньков не получали влаги. Под плотными слоями бинтов было трудно рассмотреть выражение его лица. Время от времени он морщился – возможно, от боли в поврежденной руке.
Через какое-то время некоторые солдаты настолько пришли в себя, что стали помогать.
Когда головы подсохли, и жизнь их будто бы покинула, глаза закрылись и унялись потоки слез, а солдаты прочесали окрестности, убедившись, что никого не пропустили, Арчет выбрала из отряда нескольких мужчин с топорами и приказала расколоть каждый череп.