– Ооох… – простонал Милакар. – Хойранов… кривой… хрен. Это… больно, Гил.
Рингил держал его, пока он не умер, и не отводил взгляд, пока его глаза не потускнели. А потом выдернул нож, судорожным движением отпустил шею Миляги, и тот рухнул на пол, словно мешок с мукой.
Всплеск синего пламени.
Рингил развернулся с бешено колотящимся сердцем.
Увидел свое отражение в большом зеркале, висящем напротив кровати.
Он вздохнул, ожидая, когда придет облегчение, схлынет страх и пульс успокоится. Но подобного не случилось. Мгновение миновало, он все ждал, а облегчение не наступало. Отражение смотрело на него и скалилось. Рингил увидел окровавленные руки, изможденное, изуродованное лицо и глаза, блестящие во тьме стекла. Торчащее над плечом навершие Друга Воронов, верной смертоносной стали за спиной. Изогнутое лезвие драконьего зуба в правой руке.
«Ты бы хоть иногда смотрел на себя в зеркало, Гил».
Он смотрел прямо сейчас. В памяти всплыли слова, сказанные Ситлоу на болоте – напряженным тоном, в котором сквозило отчаяние: «Я знаю, что в тебе увидела акийя, Гил. И вижу, кем ты можешь стать, если позволишь себе это».
Он вспомнил пляж, существ в волнах прибоя и звуки, которые они издавали.
«Они говорят о тебе».
И финальным ударом молота, лезвием, пронзающим насквозь, обрушились слова гадалки у Восточных ворот. Слова, которые он не принял в расчет в Ибиксинри, когда сражался с двендами и превратил Ситлоу в окровавленный труп.
«Грядет битва, сражение сил, каких ты еще не видел. И эта битва разрушит тебя, разорвет на части».
Прохладный ночной ветерок залетел в открытое окно и достиг Рингила. В нем ощущался смутный запах соли.
«Восстанет темный владыка, о чьем приходе возвестил болотный ветер».
Он стоял и смотрел на свое отражение.
«Восстанет темный владыка».
– Вот оно как, да? – прошептал Рингил.
Муслиновые шторы колыхнулись, ветерок пронесся по тихой комнате. Он вытер руки и драконий кинжал о шелковые простыни Миляги, спрятал оружие в рукаве. Поправил Друга Воронов на спине, чтобы было удобнее, сдвинул навершие на долю дюйма – для более плавного рывка.
Затем опять посмотрел на себя в зеркало и понял, что больше не боится существа в отражении.
И стал терпеливо ждать, не мелькнет ли опять синее пламя, предвещаяя, быть может, чей-то приход.