К этой минуте чутье Рябко обострилось настолько, что он предугадал, когда наблюдаемый встанет и выйдет. Андрей сам аккуратно доел, выпил сок, встал и вышел, краем глаза видя, как тот в очередной раз взглянул в табло, после чего встал, надел бежевую куртку, сунул телефон в карман.
Рябко неторопливо пошел вдоль витрин, разглядывая гламурные вещи. Вскоре бежевая куртка обогнала его — и вновь внутренний голос не подвел, вкрадчиво шепнув, что наблюдаемый идет к выходу. Андрей отпустил того метров на десять-двенадцать и побрел следом, втихомолку приглядываясь.
Тот и ростом оказался невысок — тщедушный мужичонка, каких тысячи. Пройдешь мимо и не взглянешь. Так почему же именно на него вывела незримая цепь? Почему от него, ни от кого другого так веет загробной жутью?!..
На вопросы Андрей ответить не сумел, а что касается неприметности, то очень легко возникла мысль, поразившая простотой. Почему неприметный? Да потому что хочет быть неприметным! И умеет это делать. Обучен. Вот он идет, и ни один встречный на него не глянет. Кроме…
Никто бы не взглянул, все бы сошло, не окажись на белом свете философа Рябко с его внезапно обретенным даром соединять случайности в закономерности. Они соединились — невидимое стало видимым, человек, желающий быть незаметным, стал замечен и не знает этого…
Андрей разволновался от своих мыслей и утратил бдительность. Задумался, зашагал быстро, а когда спохватился, было поздно.
В тщедушной фигурке что-то изменилось. Возникло напряжение, какого раньше не было.
Заметил!
От этой мысли кинуло сперва в жар, потом в холод. Андрей сразу приотстал от объекта, хотя, похоже — поздняк метаться. Мужик если не распознал, то заподозрил нечто.
Его повадка неуловимо изменилась. Кто не знал — тот бы не заметил ничего. Но Андрей-то знал, он сразу разгадал иное в этой фигуре: в осанке, походке, в движеньях рук… Тот сунул руки в карманы и приостановился у зеркальной витрины — явно осмотреться. Ну точно! Так и есть.
Рябко ощутил, что предательски потек пот — по спине, под ремень. Пересохло в горле. Держись! Только держись! Не выдай себя ни взглядом ни жестом. Не прибавь шагу! И не убавь. Спокойно, Андрюха. Только спокойно!..
Никакой самый опытный психолог не сказал бы, что Андрей напрягся. Ни душевные бури, ни телесный жар не отразились на его лице. С беззаботным видом праздно гуляющего человека он прошел мимо носителя бежевой куртки, что-то внимательно разглядывающего в витрине. Мелькнула мысль: свернуть, пройти к выходу окольным путем. Но еще быстрей мелькнуло: нет! Столкнемся на выходе, сразу догадается. Лучше так.