– Захватывающая история, – сказал Луп. – Боги поиграли с тобой. Теперь я понимаю, почему ты хочешь оказаться в доме Помпея.
– Вот как?
– Я не вчера родился, – хихикнул Луп. – Ты хочешь войти в доверие к генералу и рассказать ему свою историю и надеешься, что он использует свое влияние и поможет освободить твою мать. Я прав?
Марк был ошарашен. Он не понимал, насколько очевидны его побуждения. Не было смысла отрицать это, и он осторожно кивнул.
– Что ж, даже если ты останешься с хозяйкой Порцией, ты будешь разочарован. Помпей использовал свой меч, чтобы получить место в сенате. Сомневаюсь, что он будет озабочен судьбой жены младшего офицера, который ушел в отставку десять лет назад. Он, наверное, даже и не вспомнит твоего отца.
– Вряд ли он когда-нибудь забудет моего отца… – ответил Марк, думая о Спартаке. Но потом он вспомнил, что разговор идет о Тите, который усыновил его. – Что ни говори, отец спас ему жизнь.
– Может быть, – пожал плечами Луп. – Но не очень-то надейся на это. К тому же, если честно, непохоже, что Помпей – твой самый большой почитатель… Во всяком случае, насколько я могу судить, Цезарь намерен сделать из тебя гладиатора.
У Марка упало сердце. Его угнетало, что он не может сам распоряжаться собой. Как ему освободить мать, пока он остается рабом и его судьбу определяет хозяин? А перспектива жизни, проведенной в боях с другими рабами на песке, пропитанном кровью других рабов, под лающие крики жестоких зрителей, вызывала отвращение.
– Марк!
Мальчики обернулись и увидели Флакка.
– Хозяин хочет, чтобы ты немедленно пришел к нему в кабинет.
Луп и Марк обменялись взглядами. Марк опустил чашку и поднялся:
– Потом увидимся.
* * *
Когда Марк вошел в кабинет, там, кроме Цезаря и Феста, находился еще один человек. Высокий, стройный, в тунике с узорчатым рисунком. На каждом пальце по кольцу, на шее – толстая золотая цепь, к которой подвешен большой изумруд в золотой оправе. Волосы светло-каштановые, тщательно уложенные в маленькие колечки по линии волос. Лицо симпатичное, почти женское. Два хитрых глаза внимательно оглядели Марка, когда он вошел.
– Это тот мальчик? – спросил гость.
– Да, – ответил Цезарь. – И ты не найдешь более многообещающего ученика во всей Италии, не говоря о Риме, мой дорогой Клодий.
Клодий наклонился в кресле и стал внимательно рассматривать Марка.
– Хм. Я не уверен. Он выглядит немного тощим. Подойди поближе, мальчик.
Марк подошел и остановился на расстоянии вытянутой руки от Клодия, вспомнив ранее услышанный разговор между Цезарем и Помпеем о сомнительном характере этого человека. Клодий раздраженно нахмурил лоб: