Им оказался небольшой, ярко раскрашенный фарфоровый домик. Не совсем избушка, скорее один из уютных деревенских коттеджей, которые заполняют немецкие деревни. Эрик бывал в Германии достаточно часто, чтобы запомнить.
– Это что? – удивился он.
– Подарок тебе, подозреваю.
– Как это – подозреваешь? Подарок или нет?
– Точно подарок, но я не уверена, что тебе, – пояснила Ева. – Думаю, все же тебе.
– Как ты можешь быть в этом не уверена?
– Потому что подарок не от меня. Это от моей матери.
Сердце болезненно дрогнуло. Глупо, пожалуй, ведь это всего лишь игрушка! Лена прикасалась к ней давно, с тех пор фигурка побывала во многих руках. Да и потом, он еще не понимал, к чему это вообще…
– Рассказать мне не желаешь, как это может быть подарок Лены? Она же…
Мужчина запнулся, в последний момент осознав, что подобные слова могут ранить девочку. Но Ева оказалась спокойней, чем он, она и бровью не повела:
– Она умерла. Да, я знаю, я видела. Но это она просила передать тебе. Нет, не так. Она просила передать это человеку, который ее очень хорошо знает, если я когда-нибудь встречу такого. Она не говорила напрямую, что это будет мой отец. Она не хотела, чтобы я знала о тебе. Но, думаю, и забыть тебя она не могла. Исходя из этого, я считаю, что должна передать это тебе.
Слова о том, что Лена не могла его забыть, наверно, должны были радовать Эрика… Но радости он не чувствовал. Эрик слишком хорошо понимал, как тяжело дались ей эти годы одиночества… в которых он тоже виноват. Обычно он старался блокировать эти мысли, чтобы не позволять им разрушить себя изнутри, но не всегда получалось. Фарфоровая игрушка была достаточной причиной, чтобы вспомнить.
– Зачем она подготовила для меня этот домик?..
– Не знаю, – пожала плечами Ева. – Но она явно думала о тебе. Много. Я только теперь это понимаю. Некоторые вещи я вижу иначе… Уже и неважно, наверно. Но это для тебя.
– Зачем? – снова повторил он.
– Не знаю. Могу предположить.
– Буду признателен, если предположишь!
– С теми, кого любят, хотят попрощаться. Молча не уходят. Раз она просила передать это мне, то именно на случай, если ее уже не будет. В противном случае отдала бы сама. С работой на Аворио она знала, что может исчезнуть в любой момент. И хотела попрощаться так, если лично не получится… я не знаю. Я только догадываюсь.
Она всем своим видом показывала, что устала от этого разговора. Ева жестом подозвала к себе собаку и направилась в свою комнату. Эрик же остался в гостиной.
Осторожно, словно величайшую на свете драгоценность, он взял в руки фарфоровый домик. Подвоха не было: это всего лишь сувенир, а никакая не чудо-машина. Внутри домик тоже был пуст, надеяться на скрытое послание не приходилось.