— Знаете, я думаю, они не заметили бы даже исчезновения этого дома…
— Ладно… Пошли… Будь осторожен… Кто знает…
Поднявшись на ветхое крыльцо из потрескавшихся от зимних холодов камней, мы, держа оружие наготове, прильнули к оконным переплетам. Дверь была слегка приоткрыта, как волчий капкан. Сквозь щель не просачивалось ни лучика. Я шепнул:
— Я вхожу первый. Ты влево, я вправо.
Внутри на нас набросилась неподвижность мертвых вещей. От едва слышного голубиного воркования волосы у меня встали дыбом. Тесный коридор привел нас из прихожей в придавленную полумраком гостиную с облупившимися фресками и окоченевшей мебелью.
Мы крались вдоль стен, стараясь слиться с царящей здесь атмосферой. Лучи солнца, расколотые ветвями бука и приглушенные грязными стеклами, едва проникали внутрь, словно дом сопротивлялся вторжению света, дуновению жизни. В гостиной смешение болезненных оттенков: размытого черного, блеклого серого… Напротив нее каменные ступени винтовой лестницы вели наверх, в еще более густую тьму.
— Обыщем первый этаж… Иди за мной, — пробормотал я.
Мы одну за другой прошли все комнаты, когда внимание Кромбе привлекла подключенная к компьютеру маленькая видеокамера в ванной.
— Видали, комиссар? Веб-камера, направленная на ванну!
Такие же мы обнаружили в кухне, гостиной, у начала лестницы. Лейтенант предположил:
— Эта женщина выкладывала свою жизнь в Интернет! Сутки за сутками! Малейшее, самое сокровенное мгновение, транслируемое для тысяч соглядатаев!
— Возможно, по этой причине он ее и покарал. Во всяком случае, эта выставленная на всеобщее обозрение жизнь облегчила ему задачу. — Я подошел к компьютеру. — Выключен… Должно быть, электричество отрезано… Ты видел общий рубильник?
— Нет.
Вернувшись в кухню и открыв несколько ящиков, я обнаружил работающий фонарик.
— Вот черт, надо было взять «маглайт»! Ладно… Проверим подвал, а потом займемся верхними этажами.
В сводчатый подвал вела лестница из двух десятков ступеней. Луч слабенького фонарика светил чисто символически, и сразу за нашими спинами темнота вновь вступала в свои права. Невероятно низкий потолок вынудил нас пригнуться. Зеленая влага с запахом грибов сочилась из кирпичей и, казалось, оседала на наших плечах. Стремительно отпрыгнув, я в последний момент избежал встречи с паучьим гнездом, но Кромбе, не обладающий такой реакцией, ткнулся лицом в кишащую крошечными тварями паутину.
— Вот сука, что за чертов бардак! — ворчал он, стряхивая насекомых с волос. — До чего отвратительное место!
У подножия лестницы фонарик высветил острый взгляд лисицы, повернувшей к нам агрессивно ощеренную морду. Мы стиснули челюсти. Я был готов выстрелить, но зверь не пошевелился.