Тринадцатый мне не удался, и Элизабет воспользовалась случаем, чтобы сбить его с сукна. Теперь она накинулась на четвертый, прижатый к борту.
— Когда преступник мастурбирует, желание cпадает, и акт умерщвления в таком случае может свершиться лишь с очень большим трудом.
— Почему?
— Почему большинство серийных убийц насилуют своих жертв после их смерти? Да просто потому, что мощь фантазма прямо пропорциональна сексуальному желанию. Личности подобного типа стремятся прежде всего как можно дольше поддерживать свои фантазмы, чтобы наслаждение от пыток, унижений и убийства жертв не спадало. В случае с Жюли Виолен, закончив мастурбацию, нападающий не счел необходимым ни продолжить измывательства, ни убить жертву. У него больше не было желания этим заниматься, и он просто ушел. Человек без лица, насколько мы его знаем, никогда бы не позволил себе подобного.
Она отошла к нашему столику, чтобы хлебнуть бразильского кофе. У входа, облокотившись на прилавок, за нашей игрой наблюдали любители. Она посыпала синим мелом острие своего кия.
— Мел, это очень важно! — объявила она. — Он не дает кию скользить по шару в момент удара. Вроде талька, которым гимнасты припудривают ладони.
Два новых шара немедленно попали в свои лузы. Я спросил:
— Она догадывается о том, кто бы это мог быть?
— Она производит впечатление очень порядочной и организованной девушки. Поле исследования очень велико, если учесть количество студентов, с которыми она ежедневно сталкивается.
— Быть может, кто-то из них имел веские причины покуситься на нее? Замечала ли она что-нибудь странное в поведении окружающих ее людей? Может, чувствовала, что за ней следят?
— Совершенно очевидно, что, судя по позднему времени — около двадцати двух часов, — нападавший знал, что она одинока. Она возвращалась из бассейна, куда ходит раз в неделю. Следовательно, он знал ее расписание. — Быстрый осмотр позиции на игровом поле. — Впрочем, она не замечала в своем окружении ничего странного.
Очередной шар мягко вошел в лузу.
— Так вы меня разгромите! — с улыбкой отметил я.
— Не беспокойтесь, вас ведь здесь не знают. Никто не пойдет на Набережную рассказывать, что вас обставила женщина!
Компания из пяти молодых людей: две девушки и трое парней — встала возле бильярдного стола, прислонившись спиной к стене туалетов. Один из них, в плотно облегающей куртке с мишленовским человечком цвета лопнувшей покрышки, бросил горящий окурок мне под ноги. Я перехватил мелькнувший от барной стойки тревожный взгляд скрывшегося за двухлитровой бутылкой «J&B» хозяина. Он делал вид, что ничего не замечает.