Петровичем называли заведующего мужским урологическим отделением Маленкова. Владимир Петрович считался мужиком жестким, но справедливым. А самое главное, он был виртуозным хирургом. В каждом втором учебном фильме по оперативной урологии именно руки Маленкова творили чудеса. Несведущие всеми правдами и неправдами стремились попасть к профессорам, а нужно было проситься к Петровичу.
— Владимир Петрович, да никто и не носился! — Я тоже принялся разглядывать шатенку во всех ее впечатляющих подробностях. — Просто омоновцы в туалет попросились, ну я им и разрешил сходить по очереди. Сами знаете, приличный унитаз у нас только на втором этаже, в женском. Наверно, кто-то из баб с недержанием на них в потемках напоролся, вот теперь и жалуются. Не на улицу же их было посылать. Мужики устали, весь день вчера палили в людей почем зря. Пожалел их, хоть они и…
— Хоть они и менты! — Петрович усмехнулся, впервые за весь разговор взглянул на меня, нашарил зажигалку и прикурил.
Я полез в карман и достал пулю, которую успел переложить в маленькую баночку с крышкой от детского питания. На подоконнике стояла, видимо для анализа мочи, а я ее под более почетные цели приспособил.
— Пуля, хочу ее в сейф спрятать, — для наглядности я потряс баночкой, как погремушкой, — а то мало ли. Вещественное доказательство.
Маленков принял у меня баночку, поглядел на пулю, но доставать не стал. Нагнулся, закряхтел, покрутив ключом, открыл сейф, в котором я успел разглядеть бутылку коньяку и почему-то сразу подумал, что в случае чего баночка может заменить рюмку.
— Откуда кровануло-то у вас? — строго спросил он, пока запирал замок. — Добавочную артерию проглядели, олухи?
— Похоже на то! — Признаваться было неохота, хотя в протоколе я это подробно описал. — Зато справились мгновенно, никакому академику Лампадкину такая прыть и не снилась.
— Вот что, командир, — окончательно помягчев, сказал Петрович, — мне тут уже все телефоны оборвали. Решили к этому раненому круглосуточную охрану приставить. Говорят, он опасный государственный преступник, говорят, у них мест в тюремных больничках после вчерашнего нет. Но пока они официальную бумагу не принесут, я их на порог даже не пущу. А почему его к нам-то привезли, ты у этих ментов спрашивал?
— Перед операцией минутка нашлась, спросил! — подтвердил я, рассматривая теперь большую афишу Вилли Токарева с его размашистым автографом. Вилли на афише явно и недвусмысленно косился на шатенку в календаре. Интересно, в жизни он такой же похотливый козел?
— Ну, так что они сказали? — нетерпеливо произнес Петрович. — Слушай, Моторов, какого хрена ты замолчал, заснул, что ли?