А теперь, еще раз после сеанса прочитав это четверостишие, я понял, как именно. Ведь вариант сына — студента фармфака неизвестным автором даже и не рассматривался, похоже, что это совсем уж из рук вон. Если дочь-проститутка лучше сына-ефрейтора, а дочь — студентка фармфака хуже, чем сын-ефрейтор, то из всего этого уравнения следовало, что сын — студент фармацевтического факультета хуже сына-проститутки. Вот ужас-то!
В общем, я расстроился и решил не сразу идти документы подавать, а перекурить и малость подумать. Вышел из корпуса, незаметно для себя свернул со двора на проспект Маркса и увидел, что там собралась огромная толпа. Народ стоял разношерстный, были и иностранцы, и соотечественники, но больше всего там было милиционеров.
К Олимпиаде пригнали дикое количество провинциальных милиционеров, которые побаивались большого города, а самое главное — вопросов, которые задавали гости столицы на всех языках мира. Тогда милиционеры сильно смущались и начинали робко жаться друг к дружке. Москву они не знали абсолютно.
В нашей школе расквартировали триста человек грузинской милиции из Тбилиси и Кутаиси, которые, к слову сказать, организовали нам неплохой стол на выпускной.
Грузины всем сразу понравились, они были шумные и веселые, к тому же каждый вечер играли с нами в волейбол на спортплощадке. А перед волейболом на школьном крыльце исполняли всякую грузинскую музыку, привезя с собой для этой цели аккордеон и маленький барабан.
— Бичо! — возмущался один кутаисский гаишник. — Послушай, бичо, я вчера весь день на проспекте работал, нарушителей ловил. Э, говорю, нехорошо, слушай, правила нарушать! Штраф плати, дорогой! А они все говорят «извините» и по три рубля дают! Нет, генацвале, что такое три рубля! Три рубля — это они ни себя, ни меня не уважают! У нас в Кутаиси по десять рублей штраф платят, и все довольны! Я так думаю, если машину имеешь, значит, деньги есть у тебя, значит, ты не три рубля мне давай, не позорься!
Милиционеры ходили в парадной летней форме, в белых фуражках и белых рубашках, и было их столько, что в любой толпе преобладал белый цвет, потому что на одного гражданского в среднем приходилось по три милиционера. Другими словами, можно было утверждать, что милиционеров куда больше, чем ожидаемого изобилия на прилавках. Нет, справедливости ради нужно отметить — товаров в магазинах прибавилось, а очередей стало меньше, но это все в основном из-за того, что Москву закрыли для иногородних наглухо, и она стояла какая-то странно полупустая.
Дефицит всякий продавался без особого ажиотажа, к примеру, на лотках у стадиона «Лужники» можно было разжиться японским зонтом и югославской сумкой. А вот джинсов американских не было и в помине, а Шурик Опанасенко приехал в Москву из своего Мелитополя именно за ними. И ходил он по улицам олимпийской Москвы сильно разочарованный, еще бы, ему пришлось приехать за месяц до закрытия города и жить все это время у дальней родни.