В обед неожиданно нагрянул бандит Паша.
Вообще-то ему это было свойственно — всякий раз являться неожиданно. Не припомню случая, чтобы он хоть раз заранее предупредил. Но ведь гангстеру так и положено себя вести. Особенно в условиях конкурентной борьбы, где ставки чрезвычайно высоки.
А уж гангстером Паша был настоящим. Весь его облик говорил о роде занятий. Небольшого роста, но жесткий, предельно собранный, с быстрым и цепким взглядом, будто сканирующим пространство на километр вперед, он не носил толстенных золотых цепей и модных малиновых пиджаков. Паша предпочитал дорогие темные костюмы со свободными двубортными пиджаками, под которыми не так заметны бронежилет и кобура.
Все Пашины визиты были расписаны по единому сценарию. Он находил меня, здоровался, потом оглядывался на свою свиту и командовал:
— Исчезните!
Подходил ко мне вплотную и негромко, на ухо, сообщал:
— Прости, брат, я тут присунул неудачно, выручай!
Ну, как говорится, ничто человеческое нам не чуждо. Знающие люди объясняли, что когда ежедневно занимаешься душегубством, спасают бабы или водка. Паша в прошлом был хорошим спортсменом, неоднократным призером чемпионата Союза по боксу и совсем не пил.
Вот и сейчас я сидел за столом и заканчивал писать протокол цистоскопии, как он возник вдруг неслышно, словно леопард из высокой травы:
— Здорово, брат! Снова к тебе за помощью. Похоже, на той неделе присунул неудачно!
Костюм на нем сегодня был особенно впечатляющим. Темно-серый, в мелкую полоску. А сам он улыбался и пах «Фаренгейтом».
— Понял, Паш. Полминуты!
И быстро нацарапал последние строчки: «Заключение: цистоскопическая картина геморрагического цистита».
— Пошли! — Я поднялся с места и тут заметил в руках у Паши странный чемоданчик, на котором сверху была прикреплена телефонная трубка с витым шнуром. — Ого, правительственная связь?
Паша улыбнулся:
— Да нет, не правительственная. Сотовая!
— Сотовая? — удивился я. — Это что еще такое?
— Честно говоря, сам не знаю, — признался он, — но могу теперь откуда хочешь позвонить, с дачи, из машины. В любое место. Хоть в Америку! Правда, не всегда хорошо слышно.
— Дорогая небось? — Я с уважением рассматривал чемоданчик. — Сколько за такую штуку?
— Да так, — пожал плечами Паша, — вроде тысяч пять. Зеленых.
Для Паши пять тысяч зеленых было «да так». А домик в Ялте, судя по газетам, стоил не больше тысячи. Я закинул историю болезни на пост и завернул к цистоскопической. У лестницы над чем-то своим ржали омоновцы. Заметили Пашу, сразу напряглись, ржать перестали.