Он злобно сплюнул, отбросил в камыши окурок, закинул удочку и стал смотреть на поплавок.
— А мы не дачники! — сказал Вовка.
— Да, мы не дачники! — повторил Балаган.
— Ага, будут мне еще тут плести, не дачники они! Неужто я по вашим харям московским дачников не признаю! — снова спиной заговорил этот рыболов-спортсмен. Даже плечами пожал от возмущения.
— Мы не дачники! — звонким от волнения голосом почти крикнул я. — Мы — ПИОНЕРЫ!!!
— Пионеры? — с недоверием обернулся мужик, опять изучающе посмотрел на нашу троицу, вдруг лицо его засветилось от радости, он бросил удочку и подскочил к нам. Причем, помимо богатырской спины, он и рост имел характерный — метра два, не меньше. На голове у него под капюшоном оказалась туристская кепка с пластмассовым козырьком. На вид ему было лет двадцать пять — двадцать семь, такой серьезный мужик с квадратной будкой и трехдневной щетиной.
— Да почему же сразу не сказали, что пионеры! Пионеры — совсем другое дело, пионеры — это нормально!
Мужик почесал в затылке, некоторое время о чем-то размышляя.
— Ну, вот что, пионеры, пошли вместе в магазин, а то все одно вам тут без меня не продадут.
Он шустро смотал удочку, взял пустое ведерко и решительно зашагал по тропинке. Мы переглянулись, но делать нечего, пошли за этим, с удочкой. Интересно, кто таков?
Словно услышав наши мысли, мужик остановился и представился, сказав, что его все зовут Сергунька и живет он тут с самого своего рождения, а по молодости к нам в «Дружбу» захаживал на танцы, но вел себя смирно, пионеров и вожатых почти и не колотил.
Ну а мы ему рассказали, что водка нам нужна для того, чтобы накрыть поляну на завтрашнее мое совершеннолетие.
— Ого, вот это правильно, это по-нашему, я когда паспорт получал, вся деревня три дня гудела так, даже из Истры милиция приезжала! — радостно сообщил Сергунька. — А когда меня в армию провожали, так вообще! — махнул он рукой и засмеялся. — Под утро сеновал у соседа запалили!
Интересно, если завтра и мы начнем гудеть так, что к нам в лагерь прикатит милиция из Истры, а еще запалим, к примеру, клуб, то будет ли понятно, согласно теории Мишки Радиобудки, каким мужиком я стану?
Около магазина уже стояла небольшая группка аборигенов, и по тому, как они стали втягивать головы в плечи и отводить взгляд при нашем появлении, мы поняли — Сергунька в своей деревне человек авторитетный.
Мы вошли в магазин, который оказался маленькой черной избушкой без вывески. Очередь состояла из одних мужиков, а ассортимент очень простой, лаконичный. Водка «Русская» по четыре двенадцать, папиросы «Север» и «Беломорканал», черный хлеб да томат-паста в больших железных банках. Бесцеремонно отодвинув от прилавка односельчан, Сергунька поинтересовался, сколько водки нам нужно. Получив ответ, что нужно четыре, он пару минут прикидывал в уме, беззвучно шевеля губами, а потом произнес: