– О да, леди Кингли. – Мой учитель мгновенно склонился в галантном поклоне для поцелуя ручки, и… в его цилиндре появилась дырочка от пули.
Кто-то закричал, кажется, свинец разбил фонарь одного из кебов. Раздались полицейские свистки, но найти стрелка в такой толпе было попросту невозможно. Да мы и не пытались, Ренар быстро цапнул меня за руку и, ловко петляя между театралами, словно лис, уходящий от охотничьих псов, затащил меня в двери театра. Два билета он достал из портмоне (откуда они там взялись, я понятия не имею, но, скорее всего, об этом заранее позаботился всё тот же Шарль).
– Сэр, в нас опять стреляют? А вы говорили о новом прекрасном приключении.
– Одно никогда не исключает другого, Майкл, – несколько нервозно откликнулся он. – Пройдём-ка в буфет, мне надо принять рюмку успокоительного. Да и ты, думаю, не прочь перекусить чем-нибудь поделикатеснее пастушьего пирога?
Я ничего не ответил, но громкое бурчание в животе всё сказало за меня. Юношеский организм всегда отличается хорошим метаболизмом, тем более что мой учитель настаивал на регулярном приёме пищи, и если что-то где-то не совпадало, то это непременно следовало наверстать. А пирог действительно был маленьким, и десерт в пабе не подавали. Так что мне было чем заняться в театральном буфете на втором этаже.
Лис быстро занял столик у окна, что давало ему возможность, оставаясь в тени портьеры, наблюдать за находящимися на улице. Официант подал ему кофе с коньяком, передо мной поставили тосты с мягким сыром и чай. Можно было заказать полноценный обед, но я, честно говоря, хотел поскорее разделаться с едой и пойти походить по театру.
Рано умершие родители не успели сводить меня хоть на какой-нибудь спектакль, пьющей двоюродной бабушке оно вообще не было нужно, поэтому для меня, четырнадцатилетнего мальчишки, казалось совершеннейшей сказкой попасть в этот храм Мельпомены. Примерно как если бы меня встретил остроухий Пан и пригласил прогуляться в вересковые пустоши страны фей…
– Если ты сыт, то иди разомнись, – милостиво разрешил мой учитель. – Я подожду тебя здесь, но, будь добр, вернись ко второму звонку!
Я воробышком слетел со стула, даже не успел сказать «спасибо». Мне открылись широкие коридоры с паркетным полом и украшенным лепниной потолком. На стенах висели портреты великих композиторов, писателей и драматургов в золочёных рамах: Марло, Вивальди, Шекспир, Моцарт, Китс и другие.
Вперемешку с ними под стеклом демонстрировались старые театральные афиши, наверное, ещё прошлого века. По коридорам важно прохаживалась богато одетая публика, сверкали бриллианты и золото, поход в театр всегда приравнивался к выходу в свет. Дамы шли под руку с кавалерами, леди и джентльмены, люди и «близкие к природе» составляли довольно пёструю компанию театралов, давно знакомых и знающих друг друга.