В последнее время бабуля четырежды намекала мне на нехватку денег и на мою обязанность обеспечить ей достойную старость посредством ограбления моего наставника и последующего бегства в Мексику, доверив ей честно сторожить похищенное золото до моего возвращения. Не представляю, какой четырёхлетний ребёнок купился бы на такую чушь…
Когда она уже начала клевать носом мимо стакана, я накинул плащ, надел шляпу и вышел под осенний лондонский дождь. Шумная банда Большого Вилли не досаждала мне. После того как я дал им отпор и, более того, вступился за их вожака, избитого хорьками, меня стали уважать на районе. А это, надо признать, кое-чего да стоило.
Брать кеб не имело смысла, да и не было лишних денег. Лис всегда оставлял мне кое-что на карманные расходы, но основное секретарское жалованье регулярно поступало в банк на мой счет, воспользоваться которым я мог по достижении двадцатилетия, не раньше. Возможно, это было разумно, подросток в четырнадцать лет не всегда знает цену деньгам, слишком много искушений преподносит молодым старый добрый Лондон.
Я шёл в лёгкой задумчивости, и разум мой не был занят юношескими комплексами или мечтами о весёлой француженке Кристи, племяннице нашего дворецкого. Как ни странно это звучит, но мне казалось, что я почти нащупал новое усовершенствование для своей электрической дубинки, позволяющее игле пробивать даже плотные одежды.
Ранее можно было надеяться лишь на точность выстрела в лицо, шею или кисти рук преступника. А это существенно снижало значимость моего изобретения в его практическом применении. Кажется, я понял, как можно закручивать иглу, придавая ей винтообразное движение, и это гарантированно позволило бы…
У нашего дома, в престижном районе близ Тауэрского моста, скопилось сразу шесть кебов, едва ли не перегородив улицу. Пресвятой электрод Аквинский, что же произошло? Меня не было часа два-три максимум, а тут уже целое столпотворение! Я протолкался между ржущими (в прямом смысле слова) кебменами на тротуаре и быстро постучал в дверь. Шарль открыл не сразу, меня он всегда заставлял ждать, я же не хозяин.
– Что-то случилось? – спросил я с порога.
– Месье ждёт, – не размениваясь на объяснения, сухо бросил он.
Я послушно снял плащ и переобулся в домашние туфли. Видимо, действительно происходит нечто важное. В гостиной было полно народу. Я вежливо поклонился Хаггерту и Гавкинсу, другим меня представил мой учитель.
– О, Майкл, наконец-то! Мы все ждали тебя. Джентльмены, этот мальчик – мой помощник и секретарь. Прошу любить и жаловать.