Тиму показалось, будто он слушает молодую Эдисон, которая строит планы со своим идеальным бразильцем.
— И что же изменилось?
— Я изменилась, — ответила Элисон. — Не знаю, откуда это взялось. Может, сказалось влияние новых разработок в области деторождения, а может, это просто затикали мои биологические часы. Я надеялась, что и Габриэль чувствует то же самое. Но ошиблась.
Тим потянулся к ней и спросил:
— И что ты сделала?
Элисон вздохнула:
— Мы несколько месяцев обсуждали это, но найти компромисс было невозможно. Мне нужен был ребенок — и скорее, а ему не нужен — и никогда. В конце концов все кончилось плохо. Две недели назад он ушел.
Тим задумался о том, что было две недели назад. Тогда она впервые попыталась связаться с ним. Более восприимчивого человека насторожило бы совпадение, не исключающее возможности того, что женщина явно впала в депрессию. Однако Тиму это показалось всего-навсего логической цепочкой событий: брак непоправимо распадается — делай следующий шаг. Он поступил бы так же.
— И какие у тебя теперь планы?
Элисон взглянула на него:
— Не знаю. А у тебя?
Однако Тиму нужно было успеть на поезд в центр Лондона. Вопрос отправился вместе с ним, хотя он и умолчал о нем в своем рассказе Грэму. Как и о детях. Просто-напросто забыл.
— И какие у тебя планы? — спросила Тесс у Макса.
Макс потянулся и зевнул. Съездив ночью в аэропорт «Гэтвик», он лег спать в три часа.
— Думал подежурить в офисе. Тому, кто там находится, дают право первым выбрать работу получше. Да и с ребятами надо бы поближе познакомиться.
— С ребятами? — с удивлением спросила Тесс. — С каких это пор ты стал говорить «ребята»?
Макс пропустил ее слова мимо ушей.
— А у тебя какие планы? Собираешься бежать марафон?
Тесс проигнорировала его вопрос. Каким-то образом ей удалось подняться с кровати, но выпрямить спину и ноги она не смогла. Пошатываясь, она прошла в гостиную, где большая часть коробок все еще ждала, когда на них обратят внимание. Она порылась сверху, отчаянно надеясь найти парацетамол, или спиртное, или еще что-нибудь, что могло бы притупить боль.
— Я думала, у меня хватит сил, — сказала она Максу, который пошел за ней в гостиную и теперь наслаждался, глядя, как его жена ковыляет в согбенном положении. — Наверное, я все-таки неплохой преподаватель. Я обнаружила в себе мышцы, о существовании которых и не подозревала. Вот ты, например, знаешь, что у тебя есть мышцы в кончиках пальцев? А ведь они так болят!
Макс постарался сделать вид, будто всерьез воспринимает ее слова.
— Если бы я захотел поспорить, то мог бы сказать, что хороший преподаватель не довел бы своих учеников до паралича.