— Она часть меня, — говорил старик. — Не могу объяснить вам, но между нами существует бесславное взаимопонимание, его невозможно описать.
И когда он говорил о ней или о другом, она сидела у лагерного костра вместе с остальными, расслабившись, в покое, сложив руки на колени, низко склонив голову, как бы в молитве; иногда она поднимала голову, и тогда создавалось впечатление, что она смотрит не во тьму, а в другой мир, в другое время и место. В пути она двигалась легко; временами казалось, она не идет, а плывет, серьезная и грациозная — странное воплощение человечности, не похожее ни на что. Она редко говорила. А когда говорила, то обращалась обычно к деду. Не то чтобы она игнорировала остальных, просто она не испытывала необходимости говорить с ними. Слова ее были ясными и четкими, она произносила их правильно, не прибегала к жаргону, не бормотала, как умственно отсталые, и они часто думали, кто же она на самом деле.
Мэг часто бывала с ней или она с Мэг. Глядя, как они идут или сидят рядом, Кашинг часто пытался понять кто же из них первым потянулся к другому. И не мог этого решить; как будто естественный магнетизм притягивал их друг к другу, как будто они обладали чем-то общим, что заставляло их держаться вместе. Впрочем, их всегда разделяло расстояние. Мэг изредка обращалась к Элин. Элин, со своей стороны, говорила с Мэг не чаще, чем с другими.
— Она живет в себе, — сказал однажды Кашинг.
— Нет, — возразила Мэг, — она живет вне себя. Далеко вне себя…
Добравшись до реки, они разбили лагерь в роще на берегу, который вздымался на сто футов над водой, — прекрасное место после долгого пути по выжженной прерии. Здесь они отдыхали неделю. В зарослях, что шли вдоль реки, попадались олени, низины кишели куропатками и утками, резвившимися в маленьких прудах. В реке было много рыбы. Путники отъедались после голодного пути.
Эзра установил контакт с большим дубом, пережившим много сезонов, и стоял по целым часам, глядя на дерево, а шелест листьев как бы отвечал ему. Элин обычно сидела поблизости от него, скрестив ноги, натянув на голову капюшон и сложив руки на коленях. Иногда Дрожащая Змея покидала Ролло и танцевала вокруг Элин. Она не обращала на Змею никакого внимания. Иногда Попутчики, эти радужные тени, собирались кружком вокруг нее, как волки, подстерегающие добычу, но и на них она обращала не больше внимания, чем на Дрожащую Змею. Наблюдая за ней, Кашинг неожиданно подумал, что она не обращает на них внимания, потому что поняла их суть и выбросила из своих мыслей. Ролло охотился на гризли, и несколько раз Кашинг отправлялся с ним. Но гризли не было, вообще не было никаких медведей.