— Доброе утро, джентльмены.
Они не ответили, глядя на него с каменными лицами. Группа разделилась, пропуская его, а когда он пошел, сомкнулась вокруг.
Он знал, что это плохо, но ничего не мог сделать. Он не должен выказывать испуга. Нужно сделать вид, что это почетным эскорт, сопровождающий его к лагерю.
Не торопясь, он шел вперед, глядя перед собой, не обращая внимания на всадников… Он чувствовал, как по спине его побежал пот. Хотел вытереть лицо, но усилием воли удержал себя.
Лагерь находился прямо перед ним, и Кашинг увидел, что широкая полоса, даже полосы, разделяют прямые ряды вигвамов. У вигвамов стояли женщины и дети с каменными лицами, такими же, как у всадников.
Женщины в большинстве старухи. В бесформенных платьях. Грязные волосы беспорядочно свисают, лица темные от грязи и загара. Большинство босые, руки их изуродованы работой. Некоторые открывали беззубые рты и выкрикивали проклятья. Остальные стояли молча и угрожающе.
В дальнем конце улицы стояла группа мужчин, глядя на него. Один из них направился к нему. Он был стар и согнут. На нем были кожаные брюки, на плечи наброшена шкура кугуара. Снежно-белые волосы падали на плечи.
В нескольких футах от него Кашинг остановился. Старик смотрел на него холодными выцветшими глазами.
— Сюда, — сказал он. — Иди за мной.
Он повернулся и пошел по улице. Кашинг двинулся за ним.
До него донесся запах пищи и зловоние отбросов, слишком долго пролежавших на солнце. У входа в большие вигвамы стояли оседланные лошади. Собаки, шнырявшие вокруг, визжали, когда в них швыряли чем-нибудь. Солнце нещадно палило, уличная пыль стала горячей. Чувствовалось приближение грозы.
Когда старик подошел к группе мужчин. Они расступились, пропуская его, и Кашинг прошел следом. Конный эскорт остался позади. Кашинг не смотрел на лица окружающих, но знал, что на них та же жесткость, что и на лицах всадников.
Пройдя через рады мужчин, они оказались на свободном пространстве, со всех сторон окруженном людьми. В тяжелом кресле, на которое была наброшена бычья шкура, сидел человек. Старик, служивший Кашингу проводником, отошел в сторону, а Кашинг прошел вперед и остановился перед человеком, сидящим в кресле.
— Я Бешеный Волк, — сказал этот человек и замолчал. Очевидно, он считал, что все знают носителя этого имени.
Это был человек огромного роста, но не дикарь. В лице его светился ум. У него была большая черная борода, а голова обрита наголо. Куртка из волчьей шкуры, увешанная волчьими хвостами, распахнулась на груди, обнажая бронзовый мускулистый торс. Мощные руки лежали на ручках кресла.